– А у вас? У вас все в порядке? – спросил Гуров.

– У меня все в порядке, – медленно произнес Ямщиков. – И на работе и дома.

– А где вы, кстати, работаете?

– Есть одна лаборатория, – небрежно сказал Ямщиков. – Немного электроники, немного физики высоких частот. Больше, к сожалению, не могу ничего сказать.

– Ах да! Мне говорили, что вы человек засекреченный! – притворно спохватился Гуров. – На Министерство обороны работаете?

– Вы же сами человек казенный, полковник! – с укоризной сказал Ямщиков. – Я подписку давал!

– Ну конечно, – кивнул Гуров. – Конечно, подписку о неразглашении. Но меня, собственно, интересует не характер вашей работы, а возможные неприятности, с ней связанные.

– Я же сказал, у меня нет никаких неприятностей! – довольно резко повторил Ямщиков. – Вы не там ищете, полковник.

– Ищу там, где остаются следы, – возразил Гуров. – Вокруг вас кто-то ходит кругами, Алексей Петрович, а вы этого не замечаете или делаете вид, что не замечаете.

– И кто же это? – усталым голосом спросил Ямщиков. – Тоже не можете открыть карты?

– Ну почему же? По крайней мере, одну карту я вам покажу, – сказал Гуров, доставая из кармана фотографию Никиты. – Вам, случайно, не знакомо это лицо?

Ямщиков взял фотографию, всмотрелся, потом поднял глаза на Гурова.

– Кто это? – грубовато спросил он. – Похоже, это составной портрет? Что касается меня, могу заявить со всей определенностью – мне это лицо незнакомо.

– Жаль, – сказал Гуров. – А у вас есть оружие, Алексей Петрович?

Ямщиков опустил руку с фотографией, подозрительно уставился на Гурова.

– Что вы имеете в виду? У меня есть охотничье ружье, зарегистрированное. Я им, правда, никогда не пользовался. Так, дурачились с друзьями на даче – по бутылкам стреляли, по банкам…

– Нет, меня интересует боевое оружие, – уточнил Гуров. – Пистолет, например. Никогда не пользовались?

– Ну, почему же? Когда-то я числился в кадрах. Имел офицерское звание и табельное оружие соответственно. Но это было давно – в конце восьмидесятых. После увольнения я, как положено, сдал пистолет и очень этому рад. Не люблю оружия. А вы что, вообразили, что я мог застрелить троюродного брата?

– Так далеко мое воображение не заходит, – улыбнулся Гуров. – Но мне было интересно, вооружены ли вы. Мало ли что.

– Я вас не понимаю, – сердито сказал Ямщиков. – И потом, вы не ответили, что это за женщина? – Он взмахнул фотографией.

– А я и сам пока не знаю, – ответил Гуров. – Но у меня к вам просьба. Если вдруг увидите ее где-нибудь, позвоните. Вот мой телефон. Вот как увидите, так сразу и звоните. Хоть в четыре часа утра. Это очень важно, понимаете?

Ямщиков снова поднес к глазам фотографию и пристально уставился на нее.

– Та-а-ак! – сказал он наконец. – Не понимаю, в чем дело, но, судя по вашему тону, с этой женщиной связано что-то нехорошее?

– Очень нехорошее, – сказал Гуров. – Так позвоните, не обманете?

– Постараюсь. Если будет о чем звонить, – сухо ответил Ямщиков. – Но тогда у меня тоже будет к вам просьба. Оставьте мне фотографию. В таких делах не стоит полагаться на память.

– Забирайте, – сказал Гуров. – Кстати, этот портрет на всех стендах висит.

Ямщиков резко дернул подбородком.

– Так это не она ли… Володю? – сдавленно произнес он.

– Это пока в тумане, Алексей Петрович, – дипломатично пояснил Гуров. – Вы, главное, будьте сейчас повнимательнее.

– Я буду очень внимателен, – задумчиво сказал Ямщиков. – Прощайте.

Он повернулся и быстро зашагал к сиреневой «девятке», припаркованной неподалеку. Гуров подождал, пока он отъедет, запомнил номер и направился к своему «Пежо». Едва он сел за руль, как зазвонил мобильник. Услышав голос генерала, Гуров слегка удивился.

– Вроде недавно расстались, – сказал он, улыбаясь. – Соскучились, товарищ генерал, или проверяете кадры?

– Тут запрос пришел, – серьезно ответил Орлов. – Из Рязани. Там на днях железнодорожная милиция сняла с товарняка гражданина. В тяжелом состоянии, без обуви… У вас Гладилин когда пропал?

– Так… Десятого, – ответил Гуров. – В ночь на одиннадцатое. А что, неужели?..

– Вот одиннадцатого вечером они его и нашли. В бессознательном состоянии. Поместили в железнодорожную больницу. Сегодня он впервые заговорил. Назвался Гладилиным Сергеем Николаевичем, сказал, что его жизни угрожает опасность. Поскольку мы его в розыск объявили, рязанские товарищи сочли нужным сразу же нас известить.

– Молодцы рязанские товарищи, – сказал Гуров. – Я немедленно еду. Крячко не вернулся?

– У меня только и дела, что следить за твоим Крячко! – проворчал генерал. – И так половину работы за вас делаю вместо того, чтобы хорошенько намылить вам шею.

– Наши шеи всегда к вашим услугам, товарищ генерал, – весело сказал Гуров.

Он был очень обрадован сообщением, и никакое генеральское ворчание не могло испортить ему настроения, тем более что было видно невооруженным глазом – Орлов и сам взволнован новостями, иначе зачем бы он стал сообщать их Гурову лично? Если Гладилин и в самом деле нашелся, то это означало, что в деле произошел кардинальный поворот и у них появился шанс получить ответ на самые больные вопросы. Только бы не случилось какой-нибудь ошибки и выдержал бы Гладилин – кто знает, насколько тяжело его состояние?

Когда он вернулся в главк, Крячко уже ждал его. Он все знал и тоже был в приподнятом настроении. Зато про свой визит в уголовку Северного округа он отозвался с пренебрежением.

– Дохлый номер, – сказал он, махнув рукой. – Настоящий «глухарь». У них таких дел накопилась добрая сотня. Половина не раскрыта. Оно и понятно, если по горячим следам на этих артистов не вышли – считай, все! Теперь если только краденый мобильник где-нибудь засветится, да и то надежда слабая.

– Ну бог с ними, – сказал Гуров. – Что выросло, то выросло. Я, признаться, и не рассчитывал, что этих двоих возьмут. Да и вряд ли их показания нам помогут. Даже если они как-то связаны с женщиной, которую мы ищем, то вряд ли это прочная связь. Скорее всего, их наняли на один раз, и больше контактов с ними не будет.

– Ты все-таки допускаешь такую возможность? – осторожно спросил Крячко. – Что этот налет не был случайностью?

– Я бы с удовольствием счел его случайностью, – сказал Гуров. – Если бы девушка, которую ограбили, не оказалась дочерью Алексея Петровича Ямщикова, троюродного брата Гладилиных.

– Да ты что?! – поразился Крячко. – Неужели это правда?

– Стар я, батюшка, врать! – усмехнулся Гуров. – Вся эта кутерьма крутится неспроста и строго вокруг определенной оси. Вот только что это за ось, я никак не могу понять. Может быть, Гладилин наконец-то нам подскажет?