С опалою этих вельмож должны были перемениться и семейные отношения в. князя; он начал нерадеть о внуке{897}и объявил сына своего Василия в. князем Новгорода и Пскова; псковитяне, не понимавшие, к чему идет дело, испугались и отправили в Москву послов бить челом в. князю, чтоб не отделял их от Московского государства и оставил под державою Димитрия; тогда Иван III произнес эти замечательные слова, которые показали, что старый обычай на Руси исчез и отныне воля самодержца будет решать вопрос о престолонаследии; но если прежние родовые обычаи не стесняли уже более в. князя, то тем менее могла стеснять его воля старого вечевого города, он сказал послам: «Чи не волен я в своем внуке и в своих детех? Ино кому хочю, тому дам княжество»{898} и велел заключить послов дерзкого веча; псковитяне напрасно беспокоились: Иван не хотел делить Московского государства, не хотел раздирать его междоусобиями, которые могли кончиться только гибелью одного из соперников, и потому решился предупредить борьбу, пожертвовав внуком сыну: железная природа Ивана III делала его способным к такому делу.

В 1502 году в. князь велел посадить под стражу Елену вместе с сыном, 18-летним Димитрием, не велел называть последнего в. князем, ни поминать на ектениях, а сына Василия «пожаловал благословил и посадил на в. княжение Володимирьское и Московское и всея Руси самодержцем, по благословению Симона Митрополита всеа Руси»{899}. Из приведенных слов видно, что благословение Василия было также торжественно, после которого уже ему не нужно было венчаться в другой раз. С этих пор имя в. к. Василия является в грамотах подле отцовского, причем Иван III называется в отличие в. князем большим{900}.

Елена умерла в 1505 году. Об участи Димитрия известия разногласят; один и тот же летописец говорит{901}, что Иван III «внука своего посадил в камень, и железа на него возложил», а после говорит, что уже в. к. Василий «посадил в железа племянника своего и в полату тесну посади». Гораздо яснее становится нам положение Димитрия из духовной{902} его, из которой видно, что при нем оставалось множество сел, завещанных им разным монастырям и церквам, богатая казна, много драгоценных вещей, золотых и серебряных сосудов, из которых многие подарены ему были в. князем Василием; наконец, в духовной Димитрий упоминает о своих боярах, детях боярских, дьяках, постельничих: ясно, что узник, которому позволяли жить с такою царскою пышностию, не мог быть заключен в оковы в камне. Димитрий умер в 1509 году{903}.

Пожертвовав внуком для предотвращения междоусобий, Иван III хотел предотвратить их, по возможности, между старшим и младшими сыновьями своими; для этого в 1504 году он велел нареченному в. князю Василию заключить договор с братом Юрием Ивановичем{904}. Этот договор начинается так: «Милостию Божиею и пречистые его Матери, и по благословению и по повелению государя и отца нашего Иоанна, Божиею милостию государя всея Русии и в. князя володимерского, и московского, и новгородского, и псковского, и блъгарского и иных»: вот титул, принятый Иваном III! Договор совершенно сходен с прежними договорами между в. князьями и удельными.

Замечательны также отношения Ивана III к Рюриковичам Юго-Западной, Литовской, Руси. Мы видели, что Рюриковичи южные подчинились сильному в. князю литовскому, признали его господарем, обязались платить полетнее, с тем чтоб этот сильный владетель оборонял их отчины. Но когда литовские князья продали свое могущество за престол польский, то Рюриковичи, их служебники, увидав обессиление государей своих, начали искать другого защитника: таковым явился для них в. князь московский Иван III, потомок того Всеволода III, без которого предки их не могли обойтись.

В 1492 году князь Семен Федорович Воротынский прислал Александру, наследнику Казимирову, отписку следующего содержания: «Яз, господине, служил есми отцу твоему, господарю своему, в. королю Казимиру, и был есми у отца твоего, господаря моего, у крестном целованьи, на том, что было отцу твоему, осподарю нашему, за отчину нашу стояти и боронити от всякого: ино, господине, сведомо тобе, что отчина моя отстала, и отец твой господине, господарь наш, за отчину мою не стоял и не боронил{905}, а мне, господине, против отчины моее, городов и волостей не измыслил. И к тобе есми, господине, посылал бити челом боярина своего Ивана Карповича, чтобы твоя милость, господарь наш, пожаловал мене потому ж, в докончанье и в крестное целование, как отец твой мене жаловал, города бы еси, господин, мне обмыслил против моей отчины, чем бых мел тобе, осподарю своему, служити: и твоя милость, господине, мене не жаловал, города не дал, и в докончанье не приял, и за отчину за мою не стоял, а бояр моих, господине, не жаловал, не чтил, как отец твой наших бояр жаловал, чтил. Ино господине, не я выступил, твоя милость, осподарь! Ино господине, отца твоего, господаря нашего, крестное целованье и твое с мене долов; заньже, господине, в листу стоит в докончалном отца твоего, осподаря нашего: «А по нашем животе, а кто будет держати в. княжество Литовское наших наместников, ино им принята кн. Семена Федоровича в таковом докончанье; а не имут жаловати и не примут в докончанье, ино со князя Семена Федоровича крестное целованье долов, а ему воля». Ино, господине, отца твоего, господаря великого короля, и твое в. к. Литовского крестное целованье с мене со князя Семена Федоровича долов»{906}. Пославши такую грамоту к Александру, кн. Семен Федорович с племянником Иваном Михайловичем отъехали в Москву, где били челом Ивану III своею отчиною; этого мало: дорогою они заняли на имя в. князя московского литовско-русские города Серпейск и Мещовск, которые хотя скоро и были опять заняты литовскими войсками, однако Иван III не любил уступать раз занятого на его имя и, послав сильное войско, захватил в другой раз эти города{907}.

Князья Семен и Иван Воротынские не были первые отъезжики в Москву: еще при Казимире кн. Василий Кривой Воротынский враждовал во имя Москвы с Литвою{908}; его примеру последовали князь перемышльский и князь белевский с двумя братьями{909}. По приезде Воротынских в. князь послал воевод своих добыть Вязьму, и они добыли ее и привели князей Вяземских в Москву: Ивану III нужно было, чтоб литовско-русские князья не боялись московского завоевания, и потому он пожаловал князей вяземских, возвратил им их отчину с обязательством служить государю московскому, как прежде служили господарю литовскому{910}.