К тому же это, возможно, единственный шанс помирить Люка с матерью.

Прислушиваясь к долгим гудкам, я смотрю на бесконечные серебристые кварталы и башни Манхэттена. Солнце сверкает на одном здании лишь для того, чтобы отразиться в другом, — все как и говорил Люк. Вперед-назад, и никуда ему не деться. Желтые такси похожи на игрушки, а люди снуют среди них крохотными букашками. А посреди всего — зеленый прямоугольник Центрального парка — будто на пикнике расстелили ковер, чтобы на нем могли играть дети.

Как завороженная, я не могу глаз оторвать от этой картины. То, что я сказала вчера Элинор, было всерьез? Я действительно хочу, чтобы мы с Люком оставили этот изумительный город?

— Алло? — врывается мамин голос в мои мысли, и на миг меня парализует от нервного напряжения. Не могу.

Но я должна.

Выбора нет.

— Привет, мама, — говорю я, вонзая ногти в ладонь. — Это… это Бекки. Послушай, я должна тебе кое-что сказать. И боюсь, тебе это не понравится…

Миссис Джеймс Брендон

Ридж-хаус

Риджуэй

Норт Фуллертон

Девон

2 июня 2002 года.

Дорогая Бекки,

Мы были несколько обескуражены Вашим звонком. Несмотря на Ваши заверения, что все станет ясно, когда Вы позже это объясните, и что мы должны Вам доверять, мы все же не совсем понимаем, что происходит.

И тем не менее мы с Джеймсом долго обсуждали это и наконец решили сделать так, как Вы просите. Мы сдали наши билеты в Нью-Йорк и предупредили остальных членов семьи.

Бекки, дорогая, я надеюсь, что все сложится благополучно.

С наилучшими пожеланиями и со всей нашей любовью к Люку,

Аннабел.

Второй объединенный банк

Уолл-стрит, 300

Нью-Йорк

Миз Ребекке Блумвуд

Одиннадцатая Вест-стрит, 251,

апартаменты Б

Нью-Йорк

10 июня 2002 года.

Дорогая миз Блумвуд.

Большое спасибо за Ваше приглашение на свадьбу, адресованное Уолту Питману.

После небольшой дискуссии мы решили посвятить Вас в один секрет. Уолта Питмана на самом деле не существует. Это общее имя, под которым действуют наши операторы, работающие с клиентами.

Имя «Уолт Питман» было выбрано в результате тщательных коллективных поисков, чтобы создать образ контактной, но компетентной личности. Реакция клиентов показала, что постоянное присутствие Уолта Питмана в их жизни повысило степень доверия и лояльности на 50 процентов.

Мы будем благодарны, если Вы сохраните эту информацию при себе. Если Вы все еще хотите видеть представителя Второго объединенного банка на своей свадьбе, я с радостью приду. Мой день рождения 5 марта, а мой любимый цвет — синий.

Искренне Ваш

Бернард Либерман,

старший вице-президент банка.

Хорошо. Без паники. Все пройдет как надо. Главное — не терять головы, сохранять спокойствие, и все получится.

— Ни за что не получится, — раздается у моего уха голос Сьюзи.

— Заткнись, — огрызаюсь я.

— Ни за что на свете не получится. Я тебя просто предупреждаю.

— От тебя не требуется меня предупреждать! От тебя требуется меня подбадривать! — Я понижаю голос: — Если каждый будет делать то, что должен делать, — все получится. Должно получиться.

Я стою у окна на двенадцатом этаже в номере «Плазы» и смотрю на площадь внизу. Жаркий солнечный день. Люди в футболках и шортах занимаются нормальными вещами — нанимают конные экипажи, чтобы прокатиться вокруг парка, бросают монетки в фонтан.

И вот я — облаченная в полотенце, с волосами, уложенными в немыслимую прическу в стиле Спящей красавицы, с макияжем в дюйм толщиной, разгуливаю в атласных туфельках на самых высоких каблуках, на какие мне только доводилось взбираться в жизни.

— Ты что сейчас делаешь? — снова раздается голос Сьюзи.

— Смотрю в окно.

— Это зачем?

— Не знаю. — Я слежу за женщиной, которая сидит на скамейке и прикладывается к бутылке с колой. Ей и невдомек, что за ней наблюдают. — Чтобы получить небольшую порцию нормальности.

— Нормальности? — взрывается Сьюзи на другом конце провода. — Для нормальности немного поздновато, Беке!

— Это нечестно!

— Если нормальность — это планета Земля, догадываешься, где сейчас ты?

— На Луне?

— За пятьдесят миллионов световых лет отсюда. Ты… в другой галактике. И уже давно.

— Я действительно чувствую себя как будто немного в другом мире, — признаю я, оглядывая шикарные апартаменты.

Воздух сгустился от напряженного ожидания и лака для волос. Куда ни кинь взгляд — повсюду пышные букеты, корзины с фруктами и шоколадом, бутылки шампанского во льду. У туалетного столика парикмахерша и визажистка болтают, одновременно обрабатывая Эрин. Фоторепортер перезаряжает пленку, его помощник пялится на Мадонну в телевизоре, а горничная убирает очередную партию чашек и стаканов.

Все такое блистательное, такое дорогое. Но в то же время больше всего мне это напоминает подготовку к школьному утреннему спектаклю. Окна занавесят черной материей, мы в возбуждении будем толпиться у зеркала, услышим, как входят наши родители, а выглянуть и посмотреть на них нам так и не разрешат…

— Чем сейчас занята? — снова раздается голос Сьюзи.

— Так и смотрю в окно.

— Хватит пялиться! Тебе меньше полутора часов осталось!

— Сьюзи, расслабься.

— Тут расслабишься.

— Все отлично. Все под контролем.

— И ты никому не сказала! — в миллионный раз твердит Сьюзи. — Дэнни и тому не сказала.

— Ясное дело, нет! Настолько я еще не сдурела. — Я потихоньку перебираюсь в угол, где меня никто не сможет услышать. — Только Майкл в курсе. И Лорел. И все.

— И никто ничего не подозревает?

— Ничуть. — Тут в комнату входит Робин. — Ой, привет, Робин! Сьюзи, я с тобой потом поговорю, хорошо?..

Я откладываю телефон и улыбаюсь Робин; она облачена в ярко-розовый костюм, на голове — наушники, а в руках — рация.

— Итак, Бекки, — произносит она серьезным, деловитым тоном, — первый этап завершен. Второй этап подходит к концу. Но у нас проблема.

— Серьезно? — удивляюсь я. — А что случилось?

— Еще не прибыл никто из родственников Люка. Отец, мачеха, несколько кузенов из списка… Вы сказали, что они с вами разговаривали?