Ее тело было рядом, такое податливое, такое желанное, что при одной мысли о том, чтобы покинуть ее, вернувшись в будущее, у него тоскливо заныло сердце.

— Я люблю тебя, Мелисанда, — заветные слова сами слетели с его губ, и Флинн подумал, что никогда не говорил их ни одной женщине.

Мелисанда слегка отстранилась и ласково посмотрела на него. На какое-то мгновение его охватила паника: сейчас она скажет, чтобы он вернулся с небес на землю и что она никогда его не полюбит. Но алые губки сложились в ту самую соблазнительную улыбку, что так очаровала его на портрете, и она ответила:

— И я люблю тебя. Теперь мне кажется, что я полюбила тебя с первой минуты, когда увидела на террасе. А может быть, еще раньше, — таинственно добавила Мелисанда.

Флинн снова поцеловал ее, вложив в поцелуй всю нежность и страсть. Наверное, он мог бы взять ее прямо здесь, не сходя с места и не обращая внимания на то, что их могут увидеть. Мелисанда словно прочла его мысли, отодвинулась и оглянулась.

— Флинн, ты только посмотри, куда нас занесло! — рассмеялась она. — Мы в самой середине лабиринта.

Флинн окинул взглядом окружавшие их зеленые стены с темными провалами запутанных аллей, по которым им предстояло выбираться назад. И в ту же секунду его охватило знакомое чувство: он уже был здесь в детстве, он помнит этот запах!

Самшит. Вот они, те кусты, что сохранились у него в памяти. Вот почему так радовался Лурдс. Они устраивали соревнования, наперегонки добираясь до центра лабиринта, и Флинн старался обмануть старика, ползком пересекая преграждавшие путь живые изгороди.

Он весело рассмеялся, Мелисанда вторила ему.

— Ну и как теперь мы выберемся обратно? — спросила она, все еще улыбаясь.

— Ничего не бойся, ведь ты со мной, дорогая! — торжественно провозгласил Флинн, взял ее за руку и уверенно повел по темной аллее.

— Но мы здесь никогда не были! — протестовала она. Он снова посмотрел на Мелисанду и снисходительно улыбнулся:

— Ничего не бойся!

Мелисанде казалось, что она никогда не была так счастлива, как в эти минуты. Едва поспевая за своим мужем, уверенно прокладывавшим путь через лабиринт, она вспоминала, как незадолго до бала в честь несостоявшейся помолвки попыталась проделать то же самое самостоятельно. В итоге один из слуг услышал их с Джульеттой отчаянные вопли и явился, чтобы освободить из плена.

Но сегодня все было по-другому. Сегодня она была без пяти минут герцогиней Мерстан и без памяти влюблена в своего мужа. В конце концов он действительно оказался ее принцем.

Она все еще улыбалась, когда Флинн вывел ее из лабиринта, и рассыпалась в шутливых поздравлениях его находчивости, как вдруг он остановился. Его напряженный взгляд был прикован к какому-то человеку на террасе. Мелисанда обернулась и посмотрела в ту же сторону.

Беллингем!

Он стоял, картинно опираясь ногой на бортик фонтана и играя своей знаменитой тростью. Темные глаза с угрозой смотрели на Флинна.

— Итак, самозванец все же добился своего! — процедил он, и его голос оказался в точности таким же леденящим и бездушным, каким запомнился Мелисанде с первой встречи. — Жаль, что я не прикончил тебя сразу, пока была такая возможность!

Флинн двинулся вперед, крепко держа Мелисанду за руку. Ей захотелось остановить его и увлечь обратно в лабиринт, куда угодно, лишь бы уйти подальше от этого ужасного человека. Такой, как Беллингем, ни за что не смирится с утратой наследства, которое само шло ему в руки. И Мелисанде было страшно подумать, на что способен этот человек.

— Что-то я не припомню такой возможности, — заметил Флинн.

— Неужели? — надменно воскликнул Беллингем. — Разве это не мой клинок был нацелен прямо тебе в сердце на этой самой террасе?

— Конечно, твой, но тебе все равно не хватило бы духу совершить убийство. Честно говоря, Беллингем, на деле ты оказался еще большим болтуном, чем я думал!

Беллингем прищурился, и от страха у Мелисанды в жилах застыла кровь. Она хотела предостеречь Флинна насчет того, что не стоит дразнить этого зверя понапрасну, но понимала, что сейчас ее вмешательство только подольет масла в огонь.

— Итак, мистер Патрик, ты явился сюда, чтобы занять место, принадлежащее мне по праву?

Флинн расхохотался и встал возле фонтана, точно так же оперевшись ногой на низкий бортик.

— Нет, твое место я получил случайно, в качестве дополнительного приза. На самом деле я явился сюда, чтобы позаимствовать твою невесту!

— Мою невесту, — Беллингем буквально выплюнул это слово, — так и быть, можешь оставить себе. Она больше не нужна мне, даже если бы принесла в приданое все золото царя Мидаса! А вот насчет наследства я с тобой не согласен! Понимаешь, фамильная честь не позволяет нам допустить в святая святых выскочку, в чьих жилах нет ни капли драгоценной крови рода Арчеров. Боюсь, мне придется оспорить твое право на наше наследство!

— Оспаривай себе на здоровье, — язвительно отозвался Флинн. — Честно говоря, пару дней назад я и сам готов был его оспорить, но с тех пор кое-что изменилось. Вряд ли из меня получится такой уж безупречный герцог, но в любом случае я буду смотреться на этом месте не хуже, чем ты!

— Дерзкие речи грязного холопа!

— Ну что ж, валяй, попробуй убедить герцога, что я — холоп и самозванец. — Флинн небрежно пожал плечами. — Вряд ли они с Лурдсом тебе поверят.

Беллингем со зловещей гримасой вытащил из ножен длинный и острый как бритва клинок, прошипев:

— Я поступлю гораздо проще!

Мелисанда в ужасе схватила Флинна за руку, но на его лице не промелькнуло и тени страха. На самом деле у него был такой вид, как будто он почувствовал долгожданное облегчение.

— Норфлин Арчер был моим кузеном, — продолжал Беллингем, двигаясь в сторону Флинна и небрежно помахивая перед собой клинком, — но его больше нет на свете. Он умер двадцать семь лет назад.

— Так это ты проткнул картину шпагой! — воскликнул Флинн и расхохотался. — Стоило посмотреть на то, как ты машешь этой железкой, и я вспомнил все совершенно точно! Даже тогда было ясно, что из тебя не выйдет приличного фехтовальщика! Но ты, конечно, ухитрился свалить всю вину на меня!

Беллингем остановился, когда его шпага уперлась острием Флинну в грудь. Отполированная сталь рассекла узел галстука. Флинн выпустил ладонь Мелисанды и скрестил руки на груди.

— Ну и что ты будешь делать дальше? Продырявишь меня перед замком? — холодно осведомился Флинн. Мелисанда не верила своим ушам, так невозмутимо звучал его голос. — Почему-то мне кажется, что после этого тебе вряд ли достанется мой титул.

— Нет, — покачал головой Беллингем, — я просто докажу раз и навсегда, что ты не тот, за кого пытаешься себя выдать. Много лет назад, когда юный Флинн был еще жив, он получил ожог. Вот… — кончик его шпаги обвел круг на плече у Флинна и ткнул в середину, — …здесь. Сюда попал расплавленный сургуч для печатей на письмах. Ожог долго не заживал, потому что был очень глубоким и воспалился от грязи. После него остался четкий шрам, и я уверен, что он должен был сохраниться до сих пор благодаря синей краске от сургуча, попавшей в рану.