по организму, встраивается в клетки, постепенно меняет их и… В общем, они таким образом пересобирали мозг заново. Эф-икс параллельно запускал процесс нейрогенеза, но без этого вируса процесс не стабилизируется, новые области мозга не успеют появиться — человек умрет раньше. Нужно то, что будет контролировать процесс. И в нужный момент его остановит.

— Значит, вирус с искусственной ДНК?

— Да. И через некоторое время мозг готов управлять имплантами. Почти любым количеством.

— Подожди. То есть, ты хочешь сказать, что нам, для того, чтобы не умереть, надо заразиться Вентра?

Это звучало слишком бредово, чтобы быть правдой.

— Нет. Нужен вирус из лаборатории Вессема. Изначальный, не мутировавший сотню раз. То есть, может быть, и Вентра сработает. Но я не уверен.

— Слушай, медик, а она, в смысле, доктор Лукаш, она там в своих этих бумажках не писала случайно, от человека в этом Измененном вообще хоть что-то остается? После того, как его мозги прожевали и выплюнули?

— Ничего, — кивнул головой Теодор. — Я тоже сразу подумал. Личность полностью разрушалась. — Я сглотнула. — Но они придумали, как это обойти.

Я дернулась и подалась вперед.

— Лукаш про это много писала в дневнике. — Теодор пролистал страницы, даже не пытаясь смотреть в текст. — Когда привыкаешь к этим ее сокращениям, все становится понятнее. Вот тут везде у нее — неудачно, неудачно, неудачно… Они пытались останавливать процесс раньше, но тогда мозг не справлялся с имплантами. Останавливали позже — и от личности оставалось слишком мало, чтобы совершать потом какие-то осмысленные действия. Пытались создавать пары Измененных и операторов, которые управляли их действиями, но их постоянно подводила связь, а когда Измененный оставался без контроля оператора, случалось что-то, что она называла «агрессия х10».

Я сглотнула.

— И что они придумали? — спросила я шепотом.

— Они называли это «Голос».

— Вот эта коробочка, которую я подобрала с ее трупа?

— Да. Это слепок личности Измененного. В основном, насколько я понял, его воспоминания. Но еще модели принятия решений, какие-то поведенческие паттерны… После того, как они заканчивали трансформацию мозга, эти воспоминания записывались обратно. Это было долго — нейронные связи так просто не выстроишь, но вроде бы надежно.

— Слепок личности Измененного, — повторила я. — Вот же срань.

— Да, это звучит невероятно, я даже представить себе не могу, что это за технология, но, судя по всему, у них получилось. Может, если бы я провел в той лаборатории больше времени, я бы понял, что…

— Заткнись, Теодор, — оборвала я его.

Он обиженно посмотрел на меня, но я уже достала комм и произнесла ритуальную фразу:

— Привет, Нико.

У Теодора вытянулось лицо. Ди шепотом выругался так, что Эме бы позавидовала.

— Привет, Рета, — ответил Нико. — Нужна помощь?

— Нико, что ты знаешь о проекте «Голос»? — спросила я.

— Боюсь, что ничего, Рета, — сказал Нико с сожалением.

— Подумай получше. Ты точно что-то знаешь.

— К сожалению, нет.

— Да хватит мне в уши-то ссать! — не выдержала я. — Ты сам — проект «Голос», слепок личности, воспоминаний и поведенческих парт… патр… Короче, не ври мне, Нико, ты был там, живой, в этой лаборатории, ты, мать твою, вынес оттуда что-то и сделал вот это вот, — я трясла коммом, забыв, что Нико не способен меня видеть. — Ты знаешь, как Лукаш это делала!

— Кажется, ты очень расстроена, Рета, — сочувственно сказал Нико. — Я действительно забрал оборудование из лаборатории Вессема, но я не знаю ничего о проекте «Голос». И я тебе никогда не вру.

— Рета, — Ди положил руку мне на плечо, и я вздрогнула от неожиданности. — Спокойно. Задавай правильные вопросы.

— Правильные — это какие?

— Например, что это было за оборудование.

— Ладно. Нико, что именно ты забрал тогда из Вессема? В тот день, когда потерял там комм?

— Платы, сенсоры, усилители биопотенциалов, устройства записи и преобразования электроимпульсов, фильтры…

— Ладно, проехали. Ты упер кучу непонятного барахла. Что дальше? Что ты собирался с этим делать?

— Сначала хотел продать. Потом решил разобраться, что именно я продаю.

— И что?

— Вкратце — это была часть устройства, собирающего и преобразующего информацию, находящуюся в гиппокампе и коре мозга.

— Часть? — встрял Теодор. — А где все устройство?

Я его проигнорировала, Нико — тем более.

— Устройство, копирующее память?

— Ну, это довольно грубо, но — да. Копирующее память.

— И ты его собрал, — сказала я. — Достал где-то детали, которых не хватало. И скопировал свою память. Я права?

— Я не знаю, Рета, — сказал Нико с сожалением. — Мои воспоминания обрываются на том, как я подключаю электроды. Но, если мы с тобой разговариваем, логично предположить, что мой план сработал, так?

Я покачала головой. Да уж, логично.

— Тогда скажи еще вот что, — решила я задать вопрос, который когда-то пообещала себе никогда не задавать. — Почему я? Почему мой комм? Не Коди, не… не Тенны. Почему мой?

— Этого я тоже не знаю, Рета. Вероятно, это решение я принял после того, как провел эксперимент.

— Предположи что-нибудь, — попросила я шепотом.

— Боюсь, что не могу. На это решение могло повлиять слишком много факторов. Возможно, произошли какие-то события, которые заставили меня так поступить. На данный момент я даже не знаю, почему я вообще решил встроить скопированные данные в комм. И каким обазом мне это удалось.

Я прикрыла глаза. Что бы там ни произошло, что бы он ни думал во флойтовом угаре, Нико все равно выбрал меня.

— Спроси его, где это устройство сейчас, — спросил Теодор, едва не подпрыгивая от нетерпения.

— Где устройство сейчас? — послушно повторила я.

— Я не знаю, Рета, — сказал Нико.

Я мысленно отвесила себе затрещину. Правильный вопрос.

— Где ты проводил свой эксперимент?

— В подвале школы.

— Что?! Почему?

— Там все как дома, только наоборот — есть электричество и нет людей.

— Но ты же его там не оставил, да? Ты собирался продать это оборудование? Или спрятать? Или что вообще?

— Скорее всего, я его использовал, — задумчиво сказал Нико. — Я тогда работал над одним проектом — мне нужны были как раз похожие детали.

— Дай угадаю. Проект случайно был не в том, чтобы безопасно удалять полицейские чипы?

— Ты угадала! — сказал Нико.

Если бы экран работал, он бы сейчас улыбался.

— Значит, Ворон, — кивнул Ди.

— Этот парень псих, — пробормотал Теодор. — У него была технология копирования воспоминаний, а он пустил ее на запчасти.

— Не о том думаешь, — сказал Ди. — Технология Амелии Лукаш едва ли предполагала, что чип, или что там, с воспоминаниями Измененного встроят в комм. Эта коробочка, которую подобрала Рета, — просто хранилище информации. Вряд ли Лукаш вообще рассматривала такую возможность. А у Нико получилось.

— Ну да, — кивнул Теодор. — Но