– Я звонил, – с досадой ответил Коллер. – Я звонил, а у нее телефон выключен.

– А что, срочность какая? – не сдавался упрямый Степаныч, и все Мишкины заслуги-выслуги-манеры, респектабельность вся были ему совершенно нипочем. Фиолетовы были.

– Эх, срочность… – Миша простецки почесал в голове, – да есть срочность. К Машке жена моя приходила, как выяснилось. Непонятно чего наговорила ей. А Маша, она ведь такая, неизвестно что подумает. Вот я объясниться приехал поскорее, а ее нет.

– Объясниться, говоришь? Объясниться – это хорошо. Только, раз нет ее, давай-ка прежде мы с тобой объяснимся. Поговорим давай. А то что-то мне не нравится, как тут ситуация складывается.

– Что-то случилось? Что-то с Машей? – по-деловому уточнил Михаил Коллер. – Она мне ничего не рассказывала…

– Она не рассказывала? Ну, она не рассказывала, так я расскажу. – Степаныч не был уверен, что этому парню можно доверять, оттого и в голосе его снова прорезались противные нотки. Но, с другой стороны, самому здесь Степанычу было явно не справиться. Ладно, начнем разговор издалека, а там видно будет. – Разговор это небыстрый, так что пойдем-ка на улицу, мил-человек, прогуляемся.

Ну не его был день, не Степаныча, хоть ты тресни. Разговор пошел не так, как загадывалось. Навроде и узнал, что хотел, и договорился «о полной консолидации усилий»—это были паренька этого слова, Михал Юрича, – а боязно. Обведет вокруг пальца – и ищи его, свищи. Что потом кому докажешь? Эвон какой, в очках, важный весь, слова в простоте не скажет. Ан ничего не попишешь, вдвоем-то сподручнее.

– Ты вот что, Мишаня, – резюмировал Степаныч, – ты делай все как договорились и Марии ничего не говори. Не нужно ей знать. А то будет только слезы лить да причитать.

– Хорошо, Николай Степаныч, – отвечал Михаил Юрьевич, ничуть не смутившись в ответ на «Мишаню», хотя его так давным-давно никто не называл, – ну а вы на рожон не лезьте, не торопитесь. Разберемся.

– Ты поезжай, поезжай. А я домой пойду, может быть, и Машка уже вернулась. Не нужно, чтобы она нас с тобой вместе видела. И человеку своему я позвоню, позвоню, подстрахуюсь.

Последнее добавил для пущей убедительности, чтобы этот, очкастый, не подумал, что Степаныч лыком шит. Не на таковского напал.

Мария была уже дома. Лежа на диване, рассеянно листала какой-то бесплатный глянцевый каталог с одеждой. Листала и будто бы ничего не видела, ничего не замечала. Ее вообще в последнее время ничего не радовало, а тут и Вадим уехал, и Степаныч зачудил. Она после работы к нему в больницу поехала, а там какой-то великовозрастный недоумок, сосед по палате, сообщил ей, что Степаныч давно домой ушел. Уйти-то он ушел, только до дома не добрался. И телефон у Марии как на зло разрядился, позвонить не могла. А пока до дома добралась, так и звонить передумала: что толку звонить, не маленький же, знает, что делает. Может быть, у него свои дела какие-то, а она влезет. Лежала и думала о том, что все кругом что-то от нее скрывают, все норовят обмануть, недоговорить, словно она враг. Ох, скорее бы Вадик вернулся.

– Ну что, Мария, примешь гостя? – ввалился в квартиру Степаныч. – Не боись, я ненадолго, помыться вот отпустили, переночевать. А утром я как штык на койке должен находиться.

– Да знаю я, я к тебе заезжала сегодня. Мне сказали, что ты давно ушел. Где был?

Мария спросила как бы между прочим, словно это совершенно ее не интересовало.

– Да где был, по городу гулял. Вышел на Невском и прошелся по городу.

– Ну и как?

– Да ты знаешь, странно как-то, вроде бы все так, а не так. Многое изменилось, почти все…

– Ладно, не грусти. Есть хочешь? Конечно, хочешь. Только я ничего не готовила, не ждала никого. Хочешь, я тебе сейчас омлет сделаю с мясом и овощами?

– Вот я сейчас и посмотрю, какая ты хозяйственная, когда никого не ждешь. В холодильнике-то поди шаром покати? Мышь сдохла в холодильнике? А твой-то где?

Маша пожала плечами:

– Нету. В командировку убыл с инспекцией по Северо-Западу. Его теперь как вновь прибывшего будут по всем помойкам гонять и все дыры им затыкать. Ладно, ничего, переживем, может быть, к ним в контору кто-нибудь еще новенький придет, тогда Вадим станет сразу стареньким и все от него отстанут. Будет в кабинете сидеть и бумажки перебирать.

– Жаль, я думал, что ты меня с ним познакомишь.

– Разумеется, познакомлю. Уверена, что вы друг другу понравитесь. Он, кстати, тоже жалел, что с тобой не увидится.

– Лады, Маша, другим разом познакомимся. Только что там жалеть, я птица невелика.

О встрече с Михаилом Коллером Степаныч не обмолвился ни словом.

Вадим вернулся мрачный, усталый, неразговорчивый. Делал вид, что все хорошо, но Маша же видела. Как это трудно, видать, ездить по зонам, общаться с уголовниками, а еще и водку нужно пить. Маша крутилась у плиты, готовила самые-самые вкусности, без устали кормила и обхаживала.

– Ты ешь, Вадь, ешь. Это грибы лошковские, Степаныч привез. Вкуснотища, скажи? А хочешь, я тебе чайку заварю, как ты любишь, покрепче? И «Лесоповал» поставить тебе? Давай вместе послушаем.

– Завари, Маш, – безучастно отвечал Вадим. Выдавливая из себя интерес, спрашивал:—Как там Степаныч твой поживает? Лечится?

– Да, лечится. Я к нему почти каждый день езжу, а он ругается. Нечего, говорит, время попусту тратить. А позавчера он сам приезжал, его помыться отпустили, а то у них на отделении что-то ремонтируют и воду горячую отключили.

– А что, у нас разве из больницы выпускают? – удивился Вадим.

– Так это же не тюрьма, – рассмеялась Маша. – На усмотрение лечащего врача. Степаныча отпустили, он же еще пока дооперационный. У него операция завтра. Кстати, давай к нему завтра съездим после операции?

– Поедем, конечно. Маруся, а как я с ним знакомиться буду, если он после операции ничего не видит?

– Ха! – Маша с радостью увела себя от ненужных мыслей. – Весь фокус в том, что, оказывается, операции на глазах по очереди делают. Сначала на одном глазу, а потом на другом. Это специально, чтобы человек мог сам себя обслуживать и что-то видеть.

– Ладно, тогда хорошо. Только давай после обеда поедем, а то мне с утра на службе показаться не мешало бы. Да и пускай человек после операции в себя придет. Ему, наверно, что-то купить нужно по случаю знакомства? Ты скажи, я куплю. Только я не знаю, что после операции ему можно?

– Может быть, ты и прав. Как всегда. А куплю я сама, ничего особенного не нужно, что-нибудь легкое, диетическое. Вот выпишется, тогда по-нормальному дома и отметим ваше знакомство. На тебе твой чай.

Назавтра они вдвоем, как и договаривались, поехали в больницу. Вадим заметно волновался перед предстоящим знакомством, даже несколько раз спросил Машу, нормально ли он выглядит. Маша подбадривала, дважды поправила ему воротник рубашки, пригладила непокорно торчащие волосы. Надо бы его в приличную парикмахерскую отправить, чтобы подстригли аккуратно.