Принцип был хорош, Лука оценил мастерство: неважно, на кого заброшена сеть, на валета или на короля. Сама прочтет и сама нужную часть активирует. На короля, конечно, одной такой не хватило бы, а вот на даму или кого поменьше — вполне. Две пульсации, сжатие — и готово!

Но все пошло по плите. На форму с разумом и упокойницкими привычками Марк не рассчитывал.

Инга просто ухватила сеть и легким жестом смотала внутрь. Та посопротивлялась пару секунд, но с треском лопнула.

Покрышка в ладони рассыпалась песком.

Лука замер, сквозь вновь возникшую дурноту пытаясь понять, что хуже: безумная вставшая некромантка или она же, но разумная. Прах ее побери!

— Инга…

Настя, как хороший, но глупый человек, решила поговорить. Луку бы сейчас больше порадовало, будь она умной стервой, как офисные фурии. Те бы живо взяли красивые ноги в не менее красивые руки — и только б двери хлопнули. Но, похоже, не родилась еще та фея, которая Насте инстинкта самосохранения наколдует…

— Инга, не надо. Мы все знаем. Не надо никого трогать. Это Марк не специально тебя, от неожиданности…

Да-да, восемь пуль, и каждая — ну по чистой случайности. Чтоб этого Марка под плиту! Хотя все там будем, и в кратчайшие сроки. Пока Инга была живой хотя бы отчасти — с ней можно было договориться. Со вставшими точно не договариваются.

— Видишь, вот Егор. Он такой же, как ты...

Инга открыла рты — все три — и попыталась ответить. Рот на правом плече, на лице девочки, артикулировал быстро, но беззвучно. На левом мерно открывался и закрывался, точно у рыбы. А вот со своим собственным она не справилась, и вместо движения нижней челюсти назад откинулась разом половина головы. Лука с трудом удержался, чтобы не выблевать остаток желудка. Внутри распахнутого псевдо-рта натянулись какие-то пленки, и оттуда раздался свист — тонкий, точно от испорченного вентилятора.

В общем, разговора не вышло.

Инга захлопнула пасть обратно, но неровно, со смещением сантиметра на три, и стала точь-в-точь похожа на картину одного из этих модных художников, у которых не рисунки, а сплошные шары, кубы и прочая хрень. Потом вытянула вперед шею и наконец выдавила из себя:

— Ты.

Звук шел откуда-то из груди или даже ниже. Паршивый, дребезжащий. Верхние рты при этом оставались закрытыми, только лыбились. Значит, трансформа у нее вполне управляемая: захотела рот, вот и вырастила.

— Послушай, мы поможем... — начала Настя и замолчала. Кажется, до нее начало доходить: разговоры со вставшей некроманткой, которая затейливо пыталась себя прикончить, а потом получила четыре пули в голову — не лучший вариант.

И закончиться беседа может в любой момент.

Но Инге на Настю было класть с прибором, она смотрела на Егора. Пристально. У темных глаз отсутствовало выражение, но наклон головы транслировал остатки языка тела.

Инге было интересно.

Она чуть наклонилась, и костяные пластины разъехались теперь уже по всему корпусу, открывая темные щели. Там, под имитацией одежды, кожи, волос, таилось нечто черное, чему бы лучше никогда не вылезать.

— Что сделал Павел? С тобой? — спросил Егор.

Отвлекает, молодец. Все также на четвереньках Лука вернулся к двери и оперся на нее спиной. Тошнота вернулась. Раздражала, но хотя бы не мешала думать. Зато не давала ходить. Так что предстояло стать мозгом боевой операции, а не руками. Хотя мозг из него тоже не ахти.

Марк по-прежнему валялся на полу, лицом вниз. Вроде бы еще дышал.

Оттаскивать его из опасной зоны Настя не спешила. Просто сидела рядом на корточках, напряженно наблюдая за стоящими друг напротив друга мертвыми некромантами.

Несмотря на паршивое самочувствие, всю иронию ситуации Лука вполне оценил. Что-то на него последние дни все сыплется в двойном размере: то Великих червей аж два, то вот воскресшие упокойники. Тоже два. Нет чтобы чего-то хорошее — деньги, новые тачки, отпуск на море. Два. Так тлен там плавал — сплошные гадости.

Лука попробовал создать простенькую печать, но стоило только представить первую схему, как стало ясно — не выйдет. Совсем. Полный ноль. Зеро. Пусто.

Фон, исходящий от Инги, точно выскреб что-то изнутри, оставив вместо упокойницкого таланта черную дыру.

От шока он разучился дышать. Понимать, что теперь ты полностью беззащитен, было настолько в новинку, что поверить в это не выходило, хоть тресни. Лука прокусил губу до крови, приказывая себе не впадать в панику. Боль помогла. Подсказала, что кроме таланта у некроманта Луки есть внутри еще и человек. С руками, ногами и головой. С некоторым количеством мозгов. А те подсказали: в запасе имеются пара заготовленных печатей, хотя они раз в пять слабее той, что он снял с запястья Марка. И еще остается пистолет.

Всегда остается пистолет.

Лука медленно завел руку за спину, но тут Инга «заговорила».

Рты на ее плечах распахнулись в крике. Беззвучном, мощном. Был это инфразвук или какая-то другая пакость — Лука не знал. Но сдохнуть захотелось сразу.

Луку скрутило махом, будто, открыв рот, Инга высосала из него силы и заменила их на головную боль и резь в желудке. Поэтому первую атаку Егора он пропустил, а когда глаза перестали слезиться и начали видеть, то вставшие уже сцепились между собой, и момент для выстрела оказался упущен.

Отдельных движений было не разобрать — только смазанные силуэты, которые перемещались по прозекторской с огромной скоростью. Когда они приближались к стенам, во все стороны летели кафель, штукатурка и искры. Откуда-то из угла ударил фонтан горячей воды, но быстро иссяк.

И без того разгромленная комната окончательно превратилась в руины.

Два раза вставшие протанцевали совсем рядом: первый раз из двери над головой Луки вырвало кусок стального косяка, второй раз — ударило в пол в сантиметре от левой ноги, оставив вмятину размером с футбольный мяч.

Грохот стоял такой, что Луку оглушило, и вместо отдельных звуков слышался звон, словно от тысячи кузнечиков. По шее за ворот что-то потекло. Лука попытался вытереть — на ладони остались бордовые кровяные разводы. Похоже, в левом ухе лопнул какой-то сосуд. Правое было в порядке, но слух не возвращался.

Лука все-таки выдернул из-за пояса пистолет. Теперь оставалось только сжимать в руке рукоятку и ждать, чья возьмет. Стрелять в мечущийся смертельный вихрь было бесполезно. Не факт, что попадешь — вставшие перемещались настолько неуловимо, что даже силуэтов целиком было не различить. О том, чтобы попасть точно в Ингу, речи и вовсе не шло.

Лука почувствовал, как что-то толкнуло его в колено: Настя ухитрилась добраться до него ползком и теперь старалась докричаться. Но глухота не отступала. Сообразив, что ее не слышат, Настя с упорством, достойным барана, попыталась вытолкать его прочь из прозекторской. Пришлось перехватить, резко подтянуть к себе и запихнуть за спину. Через мгновение туда, где только что сидела Настя, вдарил мутный вихрь.