На какое-то мгновение Харрис повис в воздухе с удивленно выпученными глазами, а затем осыпался как песочный замок. Его нож упал к ногам Джека.

— М-да… Эффектно, конечно, но никакого удовольствия я не получил, — сказал Дункан. — Ну чего ты теперь стоишь?

— А что нужно делать? — спросил Джек.

— Ну не знаю… — пожал плечами Дункан. — Добей его, если хочешь.

— Зачем?

— И ты еще спрашиваешь?! Учти, он бы тебя обязательно добил.

— Камрад Харрис мог убить меня, как только встретил, но вместо этого он привел меня сюда.

— Так ты думаешь, он тебя пожалел? — усмехнулся вождь. — Нет, он добивается моего расположения и хотел перерезать тебе глотку на глазах любимого камрада Дункана. Только и всего.

Между тем Харрис стал приходить в себя. Каждый вдох давался ему тяжело — он хрипел, кашлял, но упрямо продолжал втягивать кислород.

— Помоги ему подняться, — сказал Дункан, и Джек поставил Харриса на ноги. Бедняга был очень слаб, и на его бледном лице отчетливо выделялись только посиневшие губы.

— Отныне он наш камрад, Харрис, — указал вождь на Джека.

Длинноволосый слабо кивнул.

— Что у нас в порту?

— А… а… — попытался говорить Харрис, но у него пока не получалось.

— Позвольте я помогу ему? — предложил Джек.

— Конечно, — безразлично махнул рукой Дункан.

Холланд энергично растер Харрису грудь, затем похлопал его по лопаткам, и лицо длинноволосого порозовело.

— Да ты просто чудо-лекарь! — искренне удивился Дункан Пеко, видя, как глаза Харриса принимают осмысленное выражение.

— Итак, теперь ты можешь говорить? — снова обратился он к Харрису.

— Да. Да, камрад Дункан, — ответил длинноволосый.

— Как дела в порту?

— Чемуль и Торпедо пробиваются к арсеналу. А мои люди собирают продукты.

— Когда они захватят арсенал?

— Уже скоро, камрад Дункан. Силы милиции тают на глазах. У них много раненых.

— Хорошо. Я могу подождать еще немного… Совсем немного.

— Да, камрад Дункан.

— Возьми камрада Джека, и пусть он покажет, где находится его корабль. Что у тебя за груз, Джек?

_ Семена масличного ореха.

_ Много?

— Пятьсот килограммов.

— Я обожаю орехи, — сказал Харрис.

— Семена есть нельзя, они протравлены от вредителей, — соврал Джек, однако на Харриса его предупреждение не произвело должного впечатления.

— Все равно пусть Харрис посмотрит, что у тебя за судно, Джек. Ты не против?

— Нет, не против.

— Ну, тогда идите, а то вы мне здорово надоели.

Едва Харрис и Джек покинули шатер, оттуда снова стали доноситься тягучие унылые звуки — маэстро Пеко музицировал.

— Где ты научился так здорово драться? — спросил Харрис, когда они с Джеком поднимались из оврага.

— Меня научила бабушка.

— Да ты шутник, камрад Джек, — улыбнулся Харрис. — Стоп, — хватился он, — а нож-то я оставил в шатре.

— Ты предлагаешь вернуться?

— Нет, теперь уже поздно.

Они выбрались на ровное место, где Харриса ожидала его свита.

— Камрады, представляю вам нового повстанца — камрада Джека, — объявил Харрис, и его банда радостно закричала, а потом все кинулись хлопать Джека по плечу и пожимать ему руки.

— Спасибо, камрады. Спасибо, — улыбался он, думая о том, какие еще испытания пошлет ему этот неспокойный мир.

Настороженное отношение и подозрительные взгляды исчезли, и теперь весь отряд повстанцев шел как одна семья. При этом Джек находился в необъяснимом эмоциональном состоянии. Он не был для этих людей своим, но их доброжелательность его согревала. В какой-то момент он даже ощутил некую семейственную принадлежность. И это чувство появилось помимо его собственных убеждений и намерений. Джеку хотелось пойти вместе с ними на приступ арсенала и захватить его, пусть даже ценой собственной жизни.

«Осторожно, Джек, это массовый психоз! Всего лишь фантом. Никакой общей идеи нет, а Дункан Пеко просто больной сукин сын», — остудил себя Холланд.

Он шагал по захваченному городу и видел, как росли горы наворованных вещей и количество трупов.

Тела лежали повсюду — возле парадных, на тротуарах, на проезжей части и на клумбах. И вся вина этих людей была лишь в том, что они попались под горячую руку.

По мере приближения к порту канонада усиливалась, а вскоре можно было различить и хлопки стартовавших из лаунчеров ракет.

— Во, наши стараются! — сказал Харрис. — Только ракет маловато!

— Зато людей много, — вырвалось у Джека.

— Да, люди для нас не проблема, — согласился Харрис. — Мы контролируем три пятых всего материка, и людских ресурсов у нас навалом, но у анархистов осталась вся промышленность. Они могут производить оружие, а мы только покупать или брать с боем.

Когда вся компания пришла к заброшенным платформам, трое из сопровождавших Джека повстанцев вдруг открыли огонь по какому-то человеку. Бедняга пытался убежать, но пули настигли его раньше, чем он успел спрятаться.

— Молодцы, камрады, — похвалил Харрис. — Ну где твой корабль, Джек?

— А вон он, на платформе у самого леса…

— Вижу-вижу, а чего же он такой маленький?

— Ну извини, другого у меня нет, — развел руками Джек…

— Эй, камрады, осмотрите здесь все. А ты, камрад Клейст, проверь пустое здание, — распорядился Харрис.

Повстанцы рассеялись среди заброшенных платформ, а Джек и Харрис поднялись к уиндеру. Длинноволосый обошел вокруг судна, похлопал его, точна, лошадь, и выразил свой искренний восторг:

— Ух ты, вот так штука! Ух ты! А ведь издали он казался таким маленьким. Слушай, камрад Джек, а может, покатаемся, а? Я еще никогда не летал!

Глаза Харриса загорелись детским восторгом.

«Все люди Дункана психи — это факт», — подвел черту Джек.

— Увы, Харрис, это невозможно. На судне нет ни капли топлива.

— Нет топлива? Жаль. — Длинноволосый погрустнел. — Тогда, может, я посижу за рычагами?

— Это можно, — кивнул Джек и, подойдя к двери, открыл замок прикосновением магнитной пластинки. — Давай заходи.

В этот момент снизу послышалось несколько выстрелов, и Харрис, забыв про судно, перегнулся через перила и крикнул:

— В чем дело, Клейст?

— А вот, — отозвался Клейст, показывая здоровенную крысу. Он держал ее за хвост и был собой чрезвычайно доволен.