Флакон застонал.

Скрипач покосился на остальных членов взвода. Все они пока что были слишком заняты своими делами. Хорошо. Он присел на корточки.

– Флакон, чтоб тебя, хватит. Приведи себя в порядок… Если остальные заметят – хотя погоди, я сперва хочу знать, что ты в этом нашёл такого возбуждающего?

Флакон перекатился на бок.

– Вам не понять, – пробормотал он. – Ей нравится это делать. Когда выдаётся случай. Не знаю зачем. Я не знаю.

– Ей? Кому? Рядом с тобой никого не было, Флакон!

– Она со мной играет… так.

– Заметно, – подтвердил Скрипач. – А теперь иди вниз и почистись. Если Улыбка увидит, тебе до конца жизни не отмыться.

Сержант проводил глазами ковылявшего прочь солдата. Возбудился, надо же. Нас тут прикончить собирались. Всех до единого, чтоб нам сдохнуть. А он размечтался о какой-то давней зазнобе.

Худ милосердный.

Таралак Вид некоторое время внимательно наблюдал за творившимся на палубе хаосом. Он нахмурился, заметив, как расхаживает туда-сюда Томад Сэнгар, их командующий. К нему то и дело поступали сообщения с бесчисленных эдурских судов вокруг. Кажется, что-то нанесло Томаду Сэнгару удар, почти физический – и это была не ритуальная магия, которая противостояла недавно их собственной, а какие-то известия, поступившие вскоре после колдовского поединка, пока малазанская флотилия торопливо выбиралась из окружения. Корабли проходили почти борт к борту, люди поворачивались и молча смотрели друг на друга, на лицах читалось облегчение – Таралак заметил даже, как кто-то помахал рукой. Стоявший рядом солдат тут же ударил товарища кулаком в висок.

Тем временем два эдурских флота воссоединялись – непростая задача, с учётом волн и несметного числа судов, а также заходящего солнца.

Но на лице Томада Сэнгара, адмирала этой громадной плавучей армии, лежала тень, которая могла быть вызвана лишь горем, известием об очень личной, глубокой трагедии. Об утрате, непереносимой утрате. Как любопытно.

В воздухе до сих пор ощущалась вонь недавно творившегося Старшего колдовства. Эти эдуры так бездумно выпускали эти силы на волю… отвратительные создания. Решили, что это ничем не опаснее оружия из холодной, безличной стали. Но когда речь шла о Старшей магии – и о Хаосе – эти силы всегда брали верх над носителем.

И малазанцы ответили той же монетой. Поразительное открытие, совершенно неожиданная демонстрация тайного могущества. И насколько можно было судить, ритуал малазанцев превзошёл все попытки эдурских чародеев. Потрясающе. Если бы Таралак Вид не стал тому свидетелем самолично, он никогда бы не поверил, что Малазанская империя настолько сильна. Иначе почему до сих пор они не проявляли подобных способностей?

Поразмыслив немного, он нашёл ответ. Может, малазанцы и кровожадные тираны, но они не безумцы. Они понимают, что такое осторожность. Сдержанность.

А вот тисте эдуры, к сожалению, нет.

Тем хуже для них.

Он заметил среди летэрийских солдат Мглу, атри-преду. Здесь она кого-то успокаивала парой слов, там вполголоса отдавала приказы, и казалось, вокруг неё собираются все нуждавшиеся в утешении.

Туда же направил свои стопы и грал.

Она повстречалась с ним взглядом и слегка кивнула в знак приветствия.

– Как там твой спутник внизу? – прозвучал вопрос, и Таралак подивился, насколько быстро она овладевает чужим языком.

– Он начал есть. Силы возвращаются к нему, атри-преда. Но что касается странных событий дня сегодняшнего, к ним он равнодушен.

– Его скоро ждёт испытание.

Таралак пожал плечами:

– Его это не заботит. А что стряслось с Томадом Сэнгаром? – поинтересовался он тише, подступив к ней ещё на шаг.

Долгое время она колебалась, затем наконец проговорила:

– Дошла весть, что в малазанской флотилии имеется корабль, захваченный какое-то время назад эдурами в дальнем океане. И корабль этот был отдан одному из сыновей Томада – для плавания к Зарождению. Это была тайная миссия, о которой не оповестили императора Рулада.

– И теперь Томад считает, что его сын погиб.

– Как же иначе? И лишившись одного сына, он на самом деле лишился двух.

– Что ты хочешь этим сказать?

Она взглянула на него, затем качнула головой:

– Не важно. Но то, что родилось нынче в сердце Томада Сэнгара, – это всепожирающая ненависть, Таларак Вид. Ненависть к этим малазанцам.

Грал повёл плечами.

– Каждый из них имел немало врагов в своё время, атри-преда. Каладан Бруд, Сорель Таурит, К'азз Д'Авор, Аномандр Рейк…

При звуках последнего имени глаза Мглы распахнулись, но когда она уже собиралась что-то сказать, взгляд внезапно скользнул куда-то за левое плечо Таралака Вида. И тут же сзади послышался мужской голос:

– Этого не может быть.

Грал сдвинулся на шаг, чтобы тот подошёл ближе.

Эдур.

– Его имя – Альрада Ан, – сказала Мгла, и ему показалось, что в том, как она это произнесла, было что-то глубоко скрытое, понятное только им с эдуром. – Как и я, он выучил ваш язык – намного скорее, чем я.

– Аномандр Рейк, – проговорил эдур. – Чернокрылый Владыка, обитающий у Врат Тьмы.

– Насколько слышал я, – возразил Таралак Вид, – в последнее время он находился в летающей цитадели, именуемой Лунным Семенем. На дальних берегах он сцепился в смертельной схватке с малазанцами, над городом, носящим название Крепь. Там Аномандр Рейк потерпел поражение. Но не лишился жизни.

На иссечённом морщинами, обветренном лице эдурского воина потрясение сменилось недоверием.

– Ты должен рассказать больше. Тот, кого ты называешь Аномандром Рейком… как он выглядит?

– Об этом мне мало что известно. Высокий, темнокожий, серебристые волосы. При нём всегда проклятый двуручный меч. Совпадает? Я не знаю… но, судя по твоим глазам, Альрада Ан, это так. – Таралак помолчал, задумавшись над тем, как многое он может приоткрыть, ибо отсюда уже начиналось тайное знание. То, о чём известно было очень немногим. Однако… посмотрим, чем это обернётся. Он перешёл на летэрийское наречие. – Аномандр Рейк – тисте анди. Не эдур. Но по твоей реакции, воин, я мог бы решить, что точно так же, как и Томад Сэнгар, ты ранен неприятным открытием.

В чужих глазах отразился внезапный испуг. Воин бросил короткий взгляд на Мглу, развернулся на каблуках и зашагал прочь.

– Есть вещи, – сказала атри-преда Таралаку Виду, – о которых тебе ничего не известно – и пусть лучше так и остаётся. Неведение тебя защищает. И неразумно было, – добавила она, – показывать, что ты так хорошо владеешь летэрийским языком.

– Сдаётся мне, – возразил Таралак Вид, – что у Альрады Ана не возникнет особого желания докладывать о нашем разговоре кому бы то ни было. – Он посмотрел ей прямо в глаза и улыбнулся. – Как и у тебя, атри-преда.