Анализ уровней и структуры заболеваемости детей по классам болезней показывает, что уровень общей заболеваемости детей мигрантов и коренных жителей формируется в основном за счет болезней органов дыхания, которые занимают первое, доминирующее место среди прочих классов болезней и в количественном отношении формируется главным образом за счет ОРВИ.

В структуре заболеваемости детей мигрантов, особенно в возрасте от 1 до 3 лет, оказался довольно высоким удельный вес болезней обмена веществ и болезней крови, кроветворных органов и отдельные нарушения, вовлекающие иммунные механизмы.

У детей из семей мигрантов ОРВИ чаще, чем в контрольной группе, протекают с осложнениями и в 40 % случаев требуют госпитализации. Частота госпитализации детей основной группы в 2,5 раза выше, чем в контрольной. Это связано, с одной стороны, с невозможностью организации родителями адекватного ухода за больным ребенком, а с другой – тяжестью протекания патологического процесса. Чуть меньше половины родителей прибегают к врачебной помощи через 2–3 суток после появления первых симптомов заболевания, что, несомненно, утяжеляет течение процесса и способствует развитию различных осложнений.

Результаты углубленного осмотра детей семей мигрантов свидетельствуют о достоверно высоком уровне заболеваемости и морфофункциональных отклонений у детей мигрантов, чем у коренных жителей (261,3 и 133,3 случаев на 100 осмотренных детей, p < 0,001). Наиболее высокий уровень выявляемой патологии оказался у детей из основной группы в возрасте от 1 до 3 лет: он составил 274,6 случаев на 100 осмотренных детей.

Анализ результатов углубленного медицинского осмотра показал, что в структуре выявляемой патологии у детей обеих групп 1 место принадлежит болезням нервной системы. В контрольной группе они регистрируются практически в 2 раза реже, чем в основной, где этот показатель составил 42 на 100 осмотренных детей. Класс болезней нервной системы представлен перинатальным поражением ЦНС и его последствиями. Задержка НПР разной степени выраженности достоверно выше в семьях мигрантов (32,6 и 19,3 %, соответственно; p < 0,05). В группе детей от 1 до 3 лет на первый план выступает задержка речевого развития (в 6 раз выше по сравнении с коренными жителями, p < 0,001). На второе место по уровню и структуре заболеваемости вышли болезни обмена веществ (рахит, гипотрофия и т. д.) и болезни костно-мышечной системы и соединительной ткани. Следующую строчку в структуре распространенности заболеваний занимают болезни глаза и его придаточного аппарата (косоглазие, астигматизм, миопия), которые достоверно чаще встречаются у детей мигрантов (38,6 и 6,6 %; p < 0,001). Патология органов дыхания обнаруживалась в 6 раз чаще у детей из семей мигрантов. У каждого четвертого ребенка диагностирована гипертрофия небных миндалин различной степени, аденоиды 1–2 степени, вазомоторный ринит и т. д. Заболевания кожи и подкожной клетчатки (чаще всего атопический дерматит) достоверно чаще встречаются у детей первого года жизни в семьях мигрантов (p < 0,05). Диагностическая рубрика «болезни крови, кроветворных органов и отдельные нарушения, вовлекающие иммунный процесс» в основном представлена анемией различной степени выраженности. У детей в возрасте от 1 до 3 лет заболеваемость железодефицитной анемией в 6 раз выше, чем в аналогичной контрольной группе. Уровень инфекционных заболеваний достоверно выше в семьях мигрантов и представлен в основном туберкулезом, дизентерией, педикулезом.

Оценка физического развития детей первого года жизни показала примерно одинаковое количество детей с нормальным физическим развитием в изучаемых группах, в то время как в группе детей от 1 до 3 лет оно было достоверно меньше в семьях мигрантов по сравнению с коренными жителями (41,3 и 77,3 %). Дисгармоничное физическое развитие как вариант гипосомии и дефицит массы тела достоверно чаще встречается у детей первого года жизни в семьях мигрантов (12 и 1,3 %, соответственно; p < 0,001), гипосомия-нормотрофия – у детей в возрасте от года до трех (16 и 4 %; p < 0,001). В целом, в семьях мигрантов каждый восьмой ребенок имеет низкую массу тела и низкий рост либо низкую массу тела.

Ни один ребенок первого года жизни из семей мигрантов не относится к I группе здоровья. Основная часть детей обоих возрастных групп, как в семьях мигрантов, так и коренных жителей относится ко II группе здоровья. Не было зарегистрировано детей первого года жизни из семей коренных жителей с III–IV группой здоровья. Детей в возрасте от 1 до 3 лет с I группой здоровья было достоверно меньше в семьях мигрантов по сравнению с коренными жителями, а с Ш и IV группой здоровья больше. Это обусловлено довольно высоким уровнем заболеваемости и различных морфофункциональных отклонений у детей из семей мигрантов, который оказался в 2 раза выше такового в контроле и составил 261,3 (в контроле 133,3) случаев на 100 осмотренных.

Нами было проведено исследование КЖ детей мигрантов и коренных жителей. Несмотря на то, что КЖ – субъективный показатель, в данной возрастной категории опрос родителей, врачей или других доверенных лиц является единственной возможностью оценить физическое, эмоциональное и социальное благополучие ребенка.

Достоверных различий по общему баллу КЖ детей между ответами родителей-мигрантов и родителей коренных жителей не установлено. Педиатры, наблюдающие детей первого года жизни, оценивают их КЖ так же, как и родители, причем как в контрольной группе, так и в группе мигрантов – 3,7 ± 1,0 и 3,7 ± 1,1, соответственно. Полученные данные соответствуют результатам Европейского мультицентрового исследования по валидации опросника QUALIN, согласно которым у детей до года также не выявлено достоверных различий в ответах родителей и педиатров.

В группе детей от года до трех лет среди мигрантов при оценке КЖ выявлены противоречия между родителями и врачами. Педиатры оценивают КЖ детей мигрантов достоверно хуже, чем родители (3,5 ± 1,15 против 4,0 ± 0,94, p < 0,01) и хуже, нежели педиатры детей контрольной группы (3,5 ±,15 против 4,0 ± 1,06 соответственно, p < 0,01). В контрольной группе мнения врачей и родителей по оценке общего балла КЖ детей едино (соответственно, 4,0 ± 1,06 и 4,1 ± 0,95, p > 0,05). Возможно, педиатру проще оценить основные аспекты благополучия, касающиеся физического здоровья и нервно-психического развития детей первого года жизни, в то время как у детей от 1 до 3 лет значимую роль начинает играть психологический статус и социальное функционирование, о чем врач может быть мало осведомлен. Кроме того, важной причиной, на наш взгляд, является большая частота осмотров детей на первом году жизни, дающая педиатру большую информацию о жизнедеятельности ребенка.

Анализ КЖ детей первого года жизни по аспектам, отражающим различные стороны функционирования ребенка раннего возраста, показал достоверные различия между ответами родителей и педиатров по шкале «Семейное окружение». Отмечена общая для родителей и педиатров тенденция – самые высокие цифры зафиксированы по шкале «Поведение и общение» (4,1 ± 0,85 и 4,0 ± 1,1, соответственно), самые низкие – при оценке аспекта «Способность оставаться одному» (соответственно, 3,1 ± 0,99 и 3,0 ± 1,1), независимо от возраста ребенка. При этом по всем шкалам опросника для детей в возрасте от 1 до 3 лет, родители-мигранты с высокой степенью достоверности дают лучшие оценки КЖ, чем педиатры. В группе коренных жителей достоверных различий между ответами родителей и педиатров не выявлено ни по одному аспекту КЖ.