— Из золота?

— Нет, — сказал Стен. — Из золота не делают оружия, оно слишком мягкое. Но за золото можно купить оружие.

— Но почему тогда золото так ценно, если из него ничего нельзя сделать?

— Так уж сложилось, — констатировал Стен, который раньше об этом никогда не задумывался. — Золото имеет значение для людей.

— И для гномов тоже, — мрачно сказал Друан, на что Стен кивнул.

Юный воин смущенно огляделся, так как в словах Друана ему послышался упрек, и, похоже, тролль был прав. Жажда золота маленького народца была легендарной, а, по словам троллей, алчность была основной причиной войн между ними и гномами. Потом Стен вспомнил, как Пард сжимал его клетку, когда он находился внутри, и чувство вины испарилось. «Они сами не лучше маленького народца».

Тихий стук в дверь заставил всех настороженно встрепенуться, влахак тихо подошел к двери, в то время как Пард и Цдам заняли позиции справа и слева от нее. Но когда Стен приоткрыл створку и выглянул, то обнаружил Линорел и дал сигнал к отбою.

Женщина вошла и содрогнулась при виде троллей.

— Раду, охрани нас!

Покачав головой, она бросила Стену узел с одеждой, после чего зажгла лампу. Пока Стен распаковывал узел и переодевался, Линорел рассматривала его спутников, после чего заявила:

— Костин не соврал. Это уму непостижимо, Стен!

— Ты встретила его? Он…

— Да, ему удалось уйти. Он хороший бегун, — ухмыльнулась влахака. — Во всяком случае, он быстрее людей в доспехах.

— Ну и живописец! — рассмеялся Стен. — Всегда готов удивить нас.

— А по нему и не скажешь, да? — улыбнувшись, сказала Линорел, но подскочила от неожиданности, когда Рох подключился к разговору.

— Этот человек рисует звуки?

Мятежница растерянно посмотрела на Стена, когда тот ответил троллю:

— И это тоже. Собственно, Костин — художник. Он рисует картины, красит стены, специалист по краскам. Но он может также читать и писать и зарабатывает себе на жизнь иногда как писарь. Так что да, он рисует картины и звуки.

— Рисует звуки? — тихонько прошептала ему Линорел. — Что, святые духи, это значит?

— Так они называют письмо, — объяснил Стен, на что влахака все еще растерянно кивнула.

— Мы можем поговорить, Стен? Я имею в виду наедине, — спросила она.

— Конечно, — ответил воин и повел ее в глубину склада, пока они не оказались вне зоны слышимости троллей.

— Все еще ужаснее, чем я думала! — сразу же напала на него Линорел.

— Что? — спросил Стен.

— Как что? Ты только посмотри на них! Это чудовища. Создания ночи. Ты видел их когти? А клыки?

— Да, конечно, — немного рассерженно отозвался Стен. — Проклятье, я уже какое-то время путешествую с ними. Я в курсе, как они выглядят.

Он поднял руки, пытаясь успокоить ее.

— Послушай меня, — начал он и повторил, когда она попыталась перебить его: — Послушай меня, пожалуйста!

Линорел нерешительно глянула в потолок, после чего, однако, сдалась и кивнула.

— Это чудовища, я согласен. Но они нужны нам.

— Что? Зачем они нужны нам?

— Цорпад заключил союз с гномами. Будет война, насколько я понимаю. И мы должны остановить Цорпада.

— Правильно. Но какое отношение к этому имеют тролли? — раздраженно спросила Линорел.

— Они знают гномов. И после всего, что я услышал, думаю, что именно тролли и являются причиной, из-за которой гномы начали переговоры с Цорпадом. Если мы поможем троллям, если мы поможем решить их проблему, тогда Цорпад потеряет важных союзников.

— Возможно, — помедлив, признала мятежница.

— Мы не готовы к полномасштабной войне. Ты участвовала в осенней битве. Ты знаешь, как близки мы были к поражению!

— Мы победили, Стен! Мы, влахаки, победили масридов! И без помощи чудовищ! — горячо возразила Линорел.

— Да. Но будет ли на этот раз так же? Когда у Цорпада новые союзники?

На это женщина ничего не возразила, в сомнении поджав нижнюю губу, что Стен расценил как хороший знак.

— Мы должны помешать этому союзу, — продолжил он. — Иначе быть войне. А если она развяжется сейчас, то кто будет обрабатывать поля? Кто будет собирать урожай?

Стен вопросительно смотрел на Линорел, но она не знала ответов на эти вопросы, так же как и он… как и многие тогда, год назад, когда влахакам, которые были в шаге от победы над Цорпадом, пришлось заключить с ним мир, чтобы не умереть с голоду.

— Я хочу свободы так же сильно, как и ты. Ты знаешь это, Лино. Подумай. Мы не должны сидеть как мыши и дрожать от имени Цорпада. Мы должны действовать. У него есть преимущества, огромные преимущества. Поэтому мы должны ударить там, где он не ожидает.

Нахмурив брови, Линорел смотрела ему в глаза, пытаясь разглядеть там что-то, но ей это, видимо, никак не удавалось. Затем она вздохнула.

— Ты прав. Но, Стен, — тролли?

— Спроси меня о чем-нибудь полегче. Я не искал их, но теперь я должен пройти этот путь до конца, каким бы сложным он ни был.

— Батюшки мои, да ты прямо поэт! — смеясь, заявила Линорел, отчего Стен застонал.

— Я прошу тебя, только не это!

— Что? — озадаченно переспросила она.

— Я встретил одного человечка, который подробно объяснил мне, что я — герой. Это было… — хотел было продолжить Стен, но его прервал смех мятежницы.

— Ты? Герой? Я сейчас умру со смеху!

Стен был очень скромным юношей, но сейчас он неожиданно почувствовал, словно задели его честь.

— Ну да, я же уже…

Но он не закончил, так как Линорел тряслась от нового приступа смеха. Стен угрюмо смотрел на нее, пока она не успокоилась.

— Ты — сумасшедший, Стен сал Дабран. Ты совершил немало. Но обычно герои не сидят в клетках и не знаются с троллями! — все еще хихикая, подытожила Линорел.

— Хорошо, — кисло ответил Стен. — Как раз это я и сказал парню.

— А кто это был? — поинтересовалась Линорел.

— Да какой-то рыжий из империи. То ли поэт, то ли писатель, в общем, что-то в этом роде. Довольно странный субъект, но у меня тогда были другие проблемы.

— Кстати о проблемах, что теперь будем делать с ними? — спросила влахака, кивнув головой в сторону троллей.

— Склад не пропускает солнечный свет? — спросил Стен.

— Есть только одно окно под крышей, но его можно закрыть ставнями. Будет довольно темно.

— Если солнечный свет не помешает им, они прекрасно смогут сами позаботиться о себе. Завтра утром я пойду в город и попытаюсь прояснить кое-какие вещи. Сколько времени мы можем здесь оставаться?