– Пророчица… она… сказала что-нибудь еще?

– До сих пор эта ведьма еще никогда не ошибалась, – говорит Маркус. – По крайней мере в том, что касалось меня и тебя. Так что хочешь ты или нет, Сорокопут, тебе придется возглавить оборону Антиума.

Глубокой ночью мы наконец возвращаемся в столицу, въезжая через северные ворота. Отряды плебеев заняты укреплением стен. Легионер отдает им приказы, побуждая работать быстрее. Ноздри режет резкий запах смолы, которую мешками таскают солдаты по лестницам сторожевых башен. Помощники несут наверх охапки стрел, расфасованных по специальным ведрам, чтобы лучникам было удобнее их выхватывать, не прерывая стрельбы. Хотя в небесах светит луна, город выглядит так, будто сегодня в нем никто не спит. Торговцы предлагают еду и эль, рабы-книжники носят воду рабочим на стенах.

Все это продлится недолго. Когда придут карконы, всем гражданам прикажут отступить и скрыться в своих домах. Они будут ждать и надеяться, что их братья, отцы, дяди, кузены, сыновья и внуки смогут удержать город. Но сейчас такой момент, что все население Антиума трудится сообща, в едином порыве и без страха. Мое сердце наполняется гордостью. Я так счастлива быть Кровавым Сорокопутом, призванным возглавить меченосцев на пути к победе.

И я добуду для них эту победу! Мы одержим верх над карконами и остановим Коменданта.

Маркусу, похоже, плевать на всеобщие труды. Он никого не замечает. Глубоко задумавшись, шагает вперед и не глядит на тех, кто трудится во имя Империи.

– Мой государь, – окликаю его я. – Возможно, сейчас удачный момент, чтобы поприветствовать народ.

– Заткнись, дура. Я занят планированием военных действий.

– Победа и поражение в войне зависят от людей, которые в ней сражаются, – напоминаю ему я. – Потратьте одну минуту. Просто ободрите их. Они будут долго это помнить.

Он с раздражением смотрит на меня и наконец отрывается от своего эскорта, чтобы поговорить с группой ополченцев. Я наблюдаю за ним со стороны и краем глаза замечаю компанию детей. Один из них – это девочка – носит на лице игрушечную серебристую маску. Она сражается на деревянных мечах с другой девочкой, младше и ниже ростом, которая, очевидно, изображает варвара. Стук игрушечных мечей – еще один инструмент, играющий в великом оркестре города, готовящегося к войне.

Девочка в маске подныривает под меч своей противницы, отвешивает ей пинка и опрокидывает на землю.

Я улыбаюсь. Девочка смотрит вверх и при виде меня поспешно стягивает свою маску. Она робко салютует мне. Ее поверженная противница – должно быть, младшая сестренка – просто смотрит на меня, широко раскрыв рот.

– Не совсем верно, – поправляю я руку салютующей воительницы. – Локоть выше. Ладонь совершенно прямая, кончик среднего пальца должен оказаться как раз напротив середины лба. Взгляд должен быть устремлен в пространство между нами. Старайся часто не моргать. – Когда она наконец делает все правильно, я одобрительно киваю: – Вот теперь хорошо. Ты похожа на настоящую Маску.

– Крисса говорит, что я еще слишком мала, – девочка бросает взгляд на сестренку. – Но когда придут карконы, я не собираюсь оставаться в стороне. Я буду сражаться.

– Значит, мы точно их победим, – улыбаюсь я, переводя взгляд с одной сестренки на другую. – Главное – заботьтесь друг о друге. Всегда и при любых обстоятельствах. Поклянитесь мне.

Я отхожу от детей, размышляя, вспомнят ли они во взрослой жизни клятву, которую сейчас дали. Будет ли она иметь для них значение через десять, двадцать лет? Я думаю о Ливви, которая, я надеюсь, сейчас уже далеко. Сестра в безопасности. Это единственное, что сейчас дает мне утешение и надежду. Мы победим армию Гримарра. Мы – куда лучшие бойцы! Но все же колдун – грозный противник, война будет нелегкой. Одним небесам известно, что может случиться в этом хаосе. Меня преследуют слова Каина: «Безопасных мест не существует». Будь проклята Комендант, которая из-за своей алчности обрушила на нас столько несчастий! Будь она проклята за то, что больше заботится, как ей стать Императрицей, чем думает об Империи, которой собирается править.

Я слышу крик Маркуса – он приказывает мне идти с ним. Когда мы наконец возвращаемся во дворец, он гудит, как улей. Кони, люди, оружие, повозки заполняют внутренний двор. Дворцовая стража таскает мешки с песком на стены дворца, укрепляет ворота. Народ постоянно входит и выходит, так что очень трудно отследить шпионов и наемных убийц, посланных Комендантом.

Приходи за Маркусом, Керис, – взываю я. – Сделай за меня мою работу. Но к сестре и ее ребенку ты больше не прикоснешься. Никогда, пока я жива!

Когда мы идем к тронному залу, в воздухе висит гул голосов. Мне показалось, что кто-то из придворных произнес имя Керис, но Маркус шагает слишком быстро. Мне не удается остановиться и послушать. Двери тронного зала распахиваются, Маркус входит в них широкими шагами. Внутри его ожидает толпа патрициев, всем не терпится услышать, что скажет Император о приближающемся вражеском войске. Я не чувствую атмосферы страха, скорее мрачную собранность и странное напряжение. Как будто всем присутствующим известен какой-то секрет, которым они не спешат с нами поделиться.

Через несколько мгновений, когда толпа патрициев расступается, мы с Маркусом видим невысокую светловолосую женщину в окровавленных доспехах, рядом с которой стоит другая женщина. Она высокая, такая же светловолосая, но беременная на последнем сроке.

Комендант вернулась в Антиум. И она привезла с собой мою сестру.

Когда мама отдала мне браслет, мне только что исполнилось пять. Занавески в бабушкином доме были опущены, так что я не могла смотреть на луну. Кажется, при этом присутствовал дедушка. А еще Дарин, Лиз и отец. Но я помню только натужную улыбку мамы. Ее синие глаза и длинные пальцы. Я сидела у нее на коленях, пытаясь отогреть замерзшие ножки в складках ее теплой рубашки. «Ты сегодня не Лайя, – помнится, сказала она. – Ты – северный ифрит, который хочет заморозить меня до смерти».

Потом ее кто-то позвал. «Пора идти». Тогда она прошептала мне на ухо, чтобы я как следует хранила браслет, и обняла меня. Ее объятие было слишком крепким, но меня это не встревожило. Я бы хотела стоять так всю жизнь, крепко прижавшись к ней. Хотела приклеиться к ней, никуда ее не пускать.

Мы обязательно увидимся снова. – Она поцеловала меня в ладошки, а потом – в лоб. – Я тебе обещаю.

Когда, мамочка?

Скоро.

Скрипнула калитка ворот, и мама выскользнула наружу. Она остановилась на миг, чтобы улыбнуться нам с Дарином, стоявшим между бабушкой и дедушкой. А потом быстро ушла в ночь. И ночь поглотила ее.

* * *

Я прихожу в себя после ужасов, которые показал мне Князь Тьмы. Прошло отвратительное ощущение от того, что он и его сородичи копаются в моем разуме. Я держусь за браслет, который подарил мне Элиас, и не собираюсь сдаваться. Теперь я свободна от джиннов.