— Бабушка прогуливается "кругом-кругом", — говорили внуки, прислушиваясь к стуку колёс.

Бабушка имела также обыкновение прогуливаться по ночам в большой галерее дворца. В период белых ночей она наблюдала оттуда восход солнца. Ночные бдения Дезире были также предметом оживлённого обсуждения среди слуг и охраны. Рассказывают, как один солдат, стоявший на посту, ранним утром увидел, что по балюстраде гуляет какая-то странная женщина, и хотел было принять свои меры, но тут к нему подошёл камергер и сказал, что это королева. Удивлённый солдат, вернувшись с дежурства домой, устроил своей супруге разнос:

— Ты, Стина, привыкла по утрам отлёживать бока, если бы ты знала, что наша матушка-королева встаёт до солнышка и проверяет своё хозяйство!

Бедный солдат удивился, вероятно, ещё бы больше, если бы узнал, что матушка-королева ложилась спать только после восхода солнца!

Королева Дезире пережила всё своё поколение.

В 1844 году умер шурин Жозеф, а в следующем году ушла из жизни любимая сестра Жюли. Умер внук Густав, сын Оскар, потом внук Карл, а бабушка Дезидерия всё ещё жила. Её страшно порадовало рождение у внука Оскара сына Густава, будущего короля Густава V Адольфа. Она присутствовала на коронации своего внука Карла XV в 1860 году и продолжала принимать участие во всех официальных церемониях и торжествах. Её в Стокгольме навестил сын Жерома Бонапарта Наполеон, а во Франции в это время правил Наполеон III, племянник того самого Наполеона. "Бабушка никогда не умрёт — она просто исчезнет", — говорили её внуки. Она стала ещё меньше ростом, похудела и временами стала заговариваться. Она без предупреждения навещала своих близких и наблюдала, как играют их дети.

8 ноября 1860 года весь дом Бернадотов отпраздновал её день рождения. Официально ей исполнилось 83 года, на самом деле — около 90.

7 декабря она, как всегда, выехала на вечернюю прогулку, но несколько раньше обычного времени. В Юргордене она спросила, что давали в Королевском театре и присутствовали ли на представлении король с королевой. Ей сообщили, что в театре давали пьесу, за которой шёл балет, и что Карл XV с супругой Ловисой сидят в своей ложе. Она приказала отвезти себя в театр, вошла в здание через специальный королевский подъезд и вошла в ложу. Балет ещё не кончился. И тут она неожиданно почувствовала себя плохо. Её вынесли из театра и отвезли во дворец. В это время зрители громко аплодировали, и Карл XV с супругой эпизод приступа у бабушки пропустили.

Во дворце Дезире тоже не смогла передвигаться, и её на руках подняли в апартаменты. Сноха Жозефина, тоже уже вдова, успела подойти к ней, когда та прощалась с жизнью.

Говорят, что смерть её была лёгкой.

Король Карл Юхан не принимал парламентаризма в том виде, какой имел место в Великобритании, где король правил, но не управлял. Ему больше подходила старинная шведская формула "король единолично и единовластно управляет государством". Особенно авторитарным было его правление в последние годы, когда он принимал решения вопреки мнению Государственного совета. Министры ограничивались тем, что фиксировали своё несогласие с королём в протоколе. Сам король ни перед кем, кроме Бога, не отвечал, но его советники и министры несли ответственность перед ним, а потом перед риксдагом и судом.

Самым близким другом и советником короля стал граф Магнус Брахе (1790–1844), представитель старейшего шведского рода, чей предок был женат на сестре Густава Васы.

Королевский титул, который достался Карлу XIV Юхану в наследство, лишь отчасти оправдывал своё название. "Король Вендов" был исторической претензией, анахронизмом, сохранившимся со времён Густава Васы и дожившим до времён Густава VI Адольфа (1882–1973). Как же чувствовали себя в таком случае свей и готы? Не очень хорошо, говорит Л.-У. Лагерквист и приводит факты.

Большое внимание король уделял проблеме обороны страны. Мобилизационная система страны, придуманная ещё во времена отца Карла XII, не позволяла быстро и оперативно сосредоточить армию в нужных местах. К тому же всю территорию шведская армия защитить не могла, поэтому была принята концепция т. н. центральной обороны, согласно которой противника следовало заманить в глубь шведской территории, где он должен был встретить сильную оборону. На этот случай было решено создать три мощные крепости-убежища для короля, правительства и риксдага. Была построена всего лишь одна крепость в Карлсборге, на западном берегу озера Веттерн, но Карл Юхан воспользоваться ею не мог, потому что она была достроена уже после его смерти. Зато вплоть до XX столетия сохранилась придуманная им система призыва и мобилизации армии.

Особой главой в шведской жизни Карла Юхана являлись его взаимоотношения с риксдагом. Конституционная монархия, возникшая в Швеции после революции 1809 года, никак не устраивала его, хотя когда-то он был убеждённым республиканцем. Став королём, Карл Юхан повёл с парламентом борьбу, пытаясь за счёт его ослабления усилить собственную власть. И то, что ему не удалось в Норвегии, он сделал-таки в Швеции. Абсолютистские тенденции особенно ярко проявились в конце его правления. Конституция 1809 года была отодвинута в сторону, и Карл Юхан правил фактически один. Правительство превратилось в исполнительный орган его личной политики.

Первый при Карле Юхане риксдаг 1812 года прошёл гладко и проблем для королевской власти не представил. Если он думал, что так будет всегда, то глубоко ошибался. Шведский риксдаг был таким же "ершистым", как норвежский стуртинг. Пять лет спустя в числе его депутатов появился барон Карл Хенрик Анкарсвэрд (1782–1863) и, поддерживаемый отцом-графом, ополчился против дорогостоящего строительства Ёта-канала и напрасной траты денег налогоплательщиков. Позже он выступил за разоружение! Ближайшие советники рекомендовали королю отдать барона под суд, однако, обвинённый в государственной измене, Анкарсвэрд сумел оправдаться. В 1829 году он на короткое время утихомирился, но потом в содружестве с адвокатом Ю.-Г. Рихертом выпустил брошюру, призывавшую учредить в Швеции однопалатный парламент, как в Норвегии. Естественно, никто к авторам "пасквиля" не прислушался, и Анкерсвэрд снова перешёл в открытую оппозицию к королевской власти.

Другой оппозиционер, Ларе Юхан Ерта (1801–1872), отличился тем, что в 1830 году учредил первую настоящую политическую газету в Швеции под названием "Афтонбладет". Это тоже был предатель своего класса — дворянства. Войдя автоматически в риксдаг, он начал там мутить воду и организовал дискуссионный клуб. Ко всему прочему он был успешным предпринимателем, владел стеариновой фабрикой и ни от кого не зависел и никого не боялся. А если прибавить, что Ерта был журналистом от Бога, то можно было себе представить, какую мину при каждом выпуске "Афтонбладет" делали в королевском дворце. Конфискации, аресты номеров и лишение лицензионных прав помогали мало: газета продолжала выходить, а Ерта продолжал выступать со своими реформистскими идеями. Как только газету закрывали, она тут же выходила под новым названием: "Другая "Афтонбладет", "Третья "Афтонбладет" и так далее до 23! Это было остроумно и смешно — смеялись над властями. Карлу Юхану смешно не было.