А Федор злился, и в первую очередь на самого себя, потому что, как и у Грека, у него сейчас не было никаких дельных мыслей. А надеяться и ждать, что вот придет кто-то и подскажет, было глупо. Придти только может «батяня», чтобы сделать очередной разнос операм. Хотя и он уже пару дней что-то не появлялся в кабинете майора Туманова. Федору даже стало странным. Не похоже это на «батяню». Он изменял своим привычкам. Об этом подумал майор, сказав вслух:

– Привычки.

Грек с Ваняшиным не поняли.

– Чего, Николаич? – спросил Грек, вытянув из носа палец. Ваняшин молчал, но смотрел на Федора вопросительно. К чему майор это сказал?

– Каренин изменил внешность, но он не мог изменить свои привычки.

– Верно, – в один голос согласились Грек с Ваняшиным. Теперь только оставалось выяснить, какие привычки были у Маэстро. Ну любовь к девочкам, это само собой. Но с другой стороны, какой мужик пройдет равнодушно мимо хорошенькой девицы. Выходит, это не особенная привычка. По ней они Маэстро не найдут никогда. Тут надо что-то другое. Грек не знал что и поэтому спросил у Туманова.

– Николаич, а какая у Каренина была привычка?

– Он любил дирижировать под свист пуль своими бандюками, – не слишком остроумно пошутил Ваняшин.

– Вполне вероятно, раз у него была довольно крупная и хорошо организованная группировка, – сказал на это майор без доли юмора и тут же добавил: – Но если он безумно любил играть на скрипке, то что?..

– Он любит посещать симфонические залы, где фи, фи, фи, – Грек сделал руки так, будто в них держал скрипку. И не просто держал, а водил смычком по струнам. Хотя лично Сан Саныч Грек из всех музыкальных инструментов предпочтение отдавал гитаре. Играл он неважно. Изо всех аккордов выучил только четыре самых основных, на которых под настроение исполнял все блатные песни, которые знал.

– Скорее всего, так, – согласился Туманов и спросил: – Но скажите мне, перед чем не устоит ни один скрипач?

Грек задумался. Вот загадал майор задачку. Сразу и не ответишь. Лично Сан Саныч, как морально устойчивый человек, устоял бы перед всякими соблазнами. А что касаемо этих скрипачей, то, тут было над чем подумать. Все они малость сдвинутые, а раз так, поди, разберись, перед чем они не устоят.

– Перед хорошим инструментом, – смекнул лейтенант Ваняшин, чем заслужил похвалу майора Туманова, на зависть Греку.

– Правильно, Леша. Молодец, – сказал Туманов.

Грек покосился на Ваняшина. Тоже нашелся молодец. И Грек буркнул себе под нос сердито:

– У такого молодца утром капает с конца.

– Закрой рот, хрен чемурыжный, – ни чуть не осерчав на капитана, произнес Леха Ваняшин, посчитав, что теперь они с ним в расчете.

Дома, порывшись в огромном старом комоде, где лежало кой какое барахло еще оставшееся от его покойной бабушки, в прошлом известной оперной певицы, Федор достал деревянный футляр, обтянутый кожей. В этом футляре лежала старая скрипка. По уверению бабки, эта скрипка раньше хранилась у Галича. Когда в семьдесят четвертом году Галич иммигрировал из страны, то перед тем, как уехать, он подарил эту скрипку на память певице, голос которой вызывал в нем трепетное волнение. Этой певицей была родная бабка Федора Туманова. Потом, все последующие годы, она дорожила этой скрипкой, сожалея о том, что любимый внук далек от музыки, и проводить время на стадионе для него куда приятней, чем осваивать партитуру музыкальных произведений. Из Федора не получился не музыкант, не певец. Из него получился сыщик. И скрипка долгое время оставалась невостребованной. Ровно до сего дня. А сегодня Федор извлек ее из футляра, провел пальцем по струнам, как это делают на гитаре. Достал смычок.

Увидев Федора со скрипкой в руках, Даша изумленно всплеснула руками.

– Федор, ты умеешь играть?

Федор не стал разочаровывать жену, провел смычком по струнам. Получилось коряво. Комната наполнилась звуком похожим на дребезжащий стон. И Федор, устыдившись за надругательство над прекрасным инструментом, поспешил уложить скрипку обратно в футляр и сказал виновато:

– Вообще-то, я ее достал не для этого.

– А для чего? – тут же упустила Даша спросить, не подозревала, что у них в доме хранится такой реликтовый инструмент.

– Хочу продать ее, – сказал Туманов. Даша восприняла это как шутку.

– Ты с ума сошел. Эта скрипка очень старинная. Возможно, она бесценна. Ее бы показать коллекционерам, – посоветовала Даша. Федор улыбнулся.

– Именно это я и собираюсь сделать, дорогая, – сказал Туманов.

Посещение двух музыкальных магазинов, где в основном продавались смычковые инструменты, ничего дельного не дало. Федор заходил, показал скрипку. Приемщики внимательно осматривали ее. Один даже попробовал на ней сыграть. Оба сразу согласились принять инструмент для реализации. Но это Федора не устраивало. Причем, во втором магазине старинную скрипку оценили на тысячу долларов больше, чем в первом.

Ссылаясь на то, что деньги ему нужны срочно и намного больше, чем предлагали в магазинах, Туманов поинтересовался, нет ли у них на примете коллекционеров, которые бы могли посмотреть инструмент и возможно заплатить за него хорошие деньги. В обоих магазинах о таких коллекционерах ничего не знали. И только в третьем комиссионном магазине, на улице Лосиновской, где продавались подержанные музыкальные инструменты, молодая продавщица, осмотрев скрипку и узнав, что Федор хочет ее побыстрее продать, назвала ему номер телефона человека, который иногда заходит к ним в магазин и как раз интересуется скрипками.

– Точно ручаться не стану, – сказала девушка, бережно укладывая скрипку обратно в футляр, – но, по-моему, это как раз тот человек, который вам нужен. Попробуйте, позвоните ему. Может быть, он у вас купит ее.

Туманов вздохнул. Знала бы милая барышня, какой человек до зарезу нужен Туманову и ради чего вся эта волокита затеяна. Ходит он по улицам как какой-то ненормальный с футляром в руках, внимание людей на себя обращает, а толку пока никакого. И кто даст гарантии, что это тот самый Маэстро.

– Можете позвонить прямо от нас, – великодушно разрешила хорошенькая продавщица, явно симпатизируя Туманову, поставив перед ним телефонный аппарат. Но Федор отказался звонить из магазина. Выйдя на улицу, достал из кармана сотовый, набрал номер телефона своего кабинета, где его ожидали Грек с Ваняшиным.

– Николаич, слушаю, – услышал Туманов бодрый голос усатого капитана.

Федор назвал номер телефона, который Греку требовалось немедленно пробить по базе данных, иными словами узнать фамилию имя и отчество владельца и адрес, по которому тот проживает.

На все про все, Греку потребовалось не более пятнадцати минут. Потом он позвонил Туманову на сотовый.

– Николаич, это я, – сказал Грек, хотя Федор из тысячи голосов без труда мог узнать голос своего верного помощника.