Эти звуки напоминали какие-то мрачные возгласы и крики, которые могли бы, вероятно, издавать обитатели океанских глубин.

Если Шаддэк появится здесь и увидит Денни, он совсем свихнется от радости и уже не сможет остановиться. Он будет изо всех сил пытаться превратить всех остальных Новых людей в подобие Денни. Он захочет иметь целую армию кибернетических монстров. От такой перспективы у Ломена зашевелились волосы на голове.

Электронное существо вновь смолкло.

Ломен достал из кобуры револьвер. Руки его дрожали.

По экрану еще быстрее помчались волны цифр и символов, эти же волны мчались в сферах-глазах Денни.

Не отрывая взгляда от существа, которое совсем недавно было его сыном, Ломен пытался вызвать в себе те чувства, которые он когда-то испытывал к Денни: отцовскую любовь, гордость за его успехи, надежды на счастливое будущее своего ребенка. Он пытался восстановить в памяти их поездки на рыбную ловлю, вечера у телевизора, книги, которые они вместе читали, долгие часы совместной работы над сложными заданиями для школы. Он хотел вспомнить то Рождество, когда Денни получил в подарок свой первый велосипед, тот день, когда Денни впервые привел в дом свою подружку – дочку Талмаджа… Ломен был в состоянии воссоздать картины тех дней до мельчайших подробностей, но они не согревали его. Он понимал, что он должен что-то чувствовать, если собирается через минуту застрелить своего собственного сына, он должен ощущать еще что-то, кроме страха, но у него ничего не получалось. Если бы в нем осталось еще хоть чуть-чуть человечности, он был бы в состоянии проронить слезу, хотя бы одну-единственную. Но его глаза были сухими, в них не было слез.

Внезапно на лбу у Денни появился какой-то странный нарост.

Ломен вскрикнул и от удивления попятился назад.

Сначала ему показалось, что нарост превращается у него на глазах в червя, так как поверхность отростка разделяется на сегменты и маслянисто поблескивает. Отросток был толщиной с карандаш. Но, по мере того как он удлинялся, Уоткинс все больше убеждался в том, что новообразование не имеет ничего общего с живой природой, а скорее относится к технике – на конце у этого странного провода имелся электрический разъем. Подобно отвратительному пресмыкающемуся, этот отросток раскачивался перед лицом Денни, удаляясь от него все дальше. В конце концов он коснулся компьютера и остановился.

«Денни сам пожелал, чтобы все произошло именно так», – напомнил Ломен сам себе.

Дух повелевал материей, генетика здесь была ни при чем. Сила воли воплощалась в материальную силу, речь не шла о биологическом безумии. Денни стремился к этому превращению, иной он не представлял себе свою жизнь. Если он не мог иначе, разве был кто-нибудь в состоянии помешать этому?

Отвратительный червеобразный отросток проник во внутренности компьютера, исчез в них и, вероятно, замкнул свои контакты там, где нужно, связав Денни с машиной в еще более прочную пару.

Раздался ужасающий «электронный» возглас. Ни губы, ни язык Денни при этом не шевельнулись. У Ломена кровь застыла в жилах.

Страх Ломена перед решительным шагом был разрушен другим страхом – страхом бездействия. Он сделал несколько шагов вперед, приставил револьвер к правому виску Денни и два раза нажал на спусковой крючок.

Крисси сидела, сжавшись в комок, на заднем крыльце дома Талбота. Время от времени она осторожно заглядывала в окно кухни, в которой трое людей что-то оживленно обсуждали, забыв про свой завтрак. Постепенно Крисси убеждалась, что этим людям вполне можно довериться. Она могла слышать сквозь оконное стекло за неумолчным шумом дождя лишь обрывки их разговора. Однако даже по этим обрывкам Крисси поняла, что эти люди обсуждают трагические события в городе. Она поняла также, что двое незнакомцев прячутся в доме у мистера Талбота и скрываются, возможно, от тех же самых существ, от которых скрывается она сама. Она даже услышала, что они разрабатывают план, как связаться с внешним миром.

Крисси решила, что в дверь стучать не стоит. Дверь была массивная, в верхней части у нее не было стекла, так что обитатели дома не могли видеть, кто стучит. Крисси к тому же понимала, что нервы у этих людей на пределе. Неожиданный стук в дверь может довести их до инфаркта, или, чего доброго, они схватятся за ружья и разнесут дверь в щепки, а вместе с дверью достанется и Крисси.

Вместо этого Крисси просто поднялась во весь рост и постучала в окно.

Мистер Талбот от удивления вскинул голову и повернулся к окну, в тот же момент мужчина и женщина вскочили со стульев, словно куклы, которых дернули за веревочки.

Муз залаял. Все трое, а также и собака замерли, уставившись в окно. Если судить по выражению их лиц, то можно было подумать, что за окном находится не одиннадцатилетняя девочка, а маньяк, вооруженный стальной цепью, с маской на безобразном лице.

Вероятно, здесь, в городе, кишащем кровожадными пришельцами, даже маленькая, промокшая до нитки, изможденная девочка могла напугать взрослых людей, видящих опасность на каждом шагу. И в надежде рассеять их страх она прокричала сквозь оконное стекло: , – Помогите мне! Помогите мне, пожалуйста!

Машина завыла. Две пули, выпущенные в висок, раскроили ее череп и сбросили тело на пол. Провода, тянувшиеся от пальцев, порвались. Червеобразный отросток лопнул. Машина корчилась на полу в страшнейших судорогах.

Ломен мог думать о теле, распростертом на полу, только как о машине. Он не мог думать о нем как о своем сыне. Это было бы невыносимо.

Лицо умирающего было искорежено выстрелами, превращено в асимметричную, сверхъестественную маску.

Глаза, минуту назад сверкавшие серебром, сейчас почернели. Казалось, что кто-то вместо шариков ртути поместил в глазницы две капли черной нефти.

В трещине, рассекавшей череп пополам, Ломен увидел вместо серого вещества мозга сплетение проводников и какое-то подобие электронных плат, похожих на керамические пластинки. Из раны вытекала кровь и струился голубоватый дым.

Машина взвыла еще громче. Но на этот раз «электронный» крик донесся не со стороны умирающего тела, а из компьютера, стоящего на столе. Звук был странным, в нем слышалось что-то жалобное, человеческое.

Впечатление было такое, что в компьютере осталась часть разума Денни.

Поток цифр и символов на экране вдруг остановился. Вместо него весь экран стало заполнять одно-единственное слово, повторенное тысячи раз:

НЕТ, НЕТ, НЕТ, НЕТ, НЕТ, НЕТ, НЕТ, НЕТ, НЕТ, НЕТ…

В этот момент Ломен осознал, что Денни, его сын, умер лишь наполовину. Разум, живший в теле мальчика, угас, а часть его, переселившаяся в компьютер, продолжала жить. Именно эта часть стонала сейчас металлическим голосом машины.

На экране появились другие слова:

Я ПОТЕРЯЛ СЕБЯ, Я ПОТЕРЯЛ СЕБЯ, Я ПОТЕРЯЛ СЕБЯ, НЕТ, НЕТ, НЕТ, НЕТ, НЕТ, НЕТ, НЕТ, НЕТ, НЕТ, НЕТ, НЕТ…