«Все комбинации давали ничтожное количество сил, бессмыслицу исходных данных, безумие бессилия или чрезмерный риск, перед которым логика отступала. Все представлялось для меня в мрачных красках и безнадежным. Единственными же светлыми пятнами на моем горизонте являлись отсутствие на тылах конницы Буденного и бессилие 12-й красной армии, которая после поражения на Украине не была в состоянии оправиться». Поэтому Пилсудский, не охватывая обстановку в целом, как это делали Вейганд и Анри, видел перед собой только непосредственную опасность на ближайших путях к Варшаве, что и привлекало его главное внимание. В этом мы склонны искать психологические предпосылки того плана действий, который он наконец создал.

Этот план предусматривал активное маневрирование только одним южным крылом Польского фронта. В основу плана Пилсудского были заложены следующие предпосылки: главный удар красных армий на Варшаву последует южнее р. Зап. Буг, причем армии, следующие севернее линии Гродно – Белосток – Варшава, переправляются где-нибудь в районе Малкин – Брок на южный берег Буга. По расчетам Пилсудского, севернее р. Зап. Буг можно было рассчитывать лишь на второстепенный удар со стороны красных, выражающийся в попытках обхода его левого крыла вдоль восточно-прусской границы.

Идея плана заключалась в следующем: опирая левый фланг и центр Польского фронта на укрепления Модлина (Новогеоргиевска), Згержа, Варшавского предмостья и рубеж р. Вислы, Пилсудский решил в районе Демблина (Ивангорода) под прикрытием нижнего течения р. Вепрж сосредоточить ударный кулак под названием «центральной группы армий», собрав его за счет перегруппировки своих сил на главном театре и части сил на украинском театре и ударить им по левому флангу и тылу красных армий, атакующих укрепления Варшавы. Армии Украинского театра, выделявшие части своих сил на главный театр, на время этой операции получили строго оборонительные задачи, сводившиеся к сохранению в польских руках района Львова и нефтяного бассейна Восточной Галиции.

Исходя из этих предпосылок, Пилсудский директивой от 6 августа намечал основной линией обороны линию р. Оржиц – р. Нарев с предмостным укреплением Пултуск – предмостные укрепления Варшавы – рубеж р. Вислы – крепость Демблин (Ивангород) – линии pp. Вепрж, Серет и Стрына.

В целях удобства управления Пилсудский объединил три армии на главном театре, имевшие оборонительные задачи (5, 1-я и 2-я), под названием «Северный фронт» и сам стал во главе «центральной группы армий» (4-й и 3-й), оставя за собой общее руководство Северным и Украинским фронтами.

Задача «центральной группы армий» состояла в том, что 4-я польская армия должна была, развернувшись на фронте Демблин (Ивангород) – Коцк, перейти в наступление в общем направлении на Ново-Минск. 3-я польская армия, прикрывая весь широкий фронт от Коцка до Брода (оба пункта искл.), должна была поддержать это наступление ударом на Луков двух своих пехотных дивизий и одной кавалерийской бригады, держа прочие свои силы заслоном на Люблинском направлении против нашей 12-й армии.

Во исполнение этого плана окончательная группировка польских сил должна была получиться следующая: Северный фронт (от Торна до Демблина искл.) – 72 000 штыков и сабель; центральная группа армии – 37 000 штыков и сабель, причем из этого количества надо вычесть 7500 штыков и сабель пассивного заслона на Люблинском направлении; Украинский фронт – от 22 000 до 34 500 штыков и сабель. Всего противник на обоих театрах располагал силами от 131 000 до 143 500 штыков и сабель. Из них прямо или косвенно для участия в варшавской операции привлекалось 109 000 штыков и сабель, что давало противнику свыше чем двойное превосходство в момент операции на Висле.

Переводя это соотношение сил на проценты, видим, что на второстепенный Украинский театр противник уделял от 17 % до 27 % количества своих сил, для главной операции и ее обеспечения он сосредоточил от 83 % до 73 % наличных сил. Однако, обращаясь к процентной оценке распределения сил по активным и пассивным задачам в рамках самой операции, мы видим здесь нарушение принципа активности. А именно, для активных целей предназначается только 27 % всех сил, тогда как пассивные задачи получают первоначально 73 % всех сил. В таком распределении сил следует видеть влияние опасений за боевую устойчивость польских армий, моральное состояние которых было подорвано длительными неудачами и отступлениями и боязнью за возможную потерю Варшавы до выяснения результатов активного маневра с Демблинского направления.

Вся операция в целом обеспечивалась не только заслоном на Люблинском направлении, которому была дана ограниченная во времени задача – держаться до 18 августа, но и возможностью в дальнейшем по выходе «центральной группы армии» на фронт Седлец – Ново-Минск перенести их коммуникации с Демблинского на Варшавское направление из опасений удара наших армий по Люблинско-Демблинскому району. Из распределения сил по активным и пассивным задачам следует, что первоначальный вариант плана Пилсудского вовсе не преследовал задач уничтожающего сражения, а целиком был проникнут идеями обороны; активизация ее имела ограниченную цель – отсрочить непосредственный удар на Варшаву главной массы красных сил.

Но этот основной план Пилсудского в течение с 6 по 12 августа получил целый ряд дополнительных и существенных изменений как под влиянием видоизменений в общей обстановке, которые произошли вследствие непрекращающегося нажима красных армий, так и под влиянием воздействия французского генерала Вейганда на оперативную волю польского главного командования.

Поэтому мы считаем возможным не останавливаться сейчас на разборе первого варианта этого плана, а сделать это после того, как проследим историю последующих его видоизменений в связи и в зависимости с изменениями боевой обстановки.

Пока же польские армии приступили в ночь с 6 на 7 августа к выполнению плана Пилсудского в его первоначальной редакции.

Опираясь как на точку своего захождения на группу ген. Ройя на своем крайнем левом фланге, они отошли сначала на линию р. Ливец – Седлец – Луков – Коцк, а в ночь с 11 на 12 августа польские силы, находящиеся южнее р. Зап. Буг, продолжали свою перегруппировку. В особенно трудном положении находилась при этом 4-я польская армия, которой пришлось из района Седлеца круто снижаться на юг на линию р. Вепрж, совершая фланговый марш.

Но еще в процессе совершения перегруппировки противник начал вносить видоизменения в свой первоначальный план, поскольку боевая действительность обнажила неправильность первоначальных предпосылок Пилсудского. Только 8 августа противник стал догадываться о нахождении каких-то крупных сил красных севернее р. Зап. Буг. В этот день ему удалось подтвердить нахождение там частей 4-й красной армии, продолжавших продвижение в западном направлении.

Эти сведения утвердили ген. Вейганда в его опасениях за северное крыло Польского фронта. Он считал с самого начала, что план Пилсудского основан на неправильном представлении его о группировке красных сил. Он по всем признакам полагал, что сильный кулак красных находится где-то севернее Зап. Буга, но еще не отдавал себе окончательного отчета в его намерениях. Пока можно было считать лишь установленным, что 4-я красная армия совершает какие-то передвижения в западном направлении, имеющие, по-видимому, целью охват левого крыла Польского фронта.