— Пойми, я оказался вовлечен в круговорот событий, которых не искал. До сих пор, когда я просыпаюсь, не могу поверить в то, что все это происходит в действительности. Иногда я сам задаю себе вопрос о том, кто же я есть на самом деле.

— Спокойно, старик. Ты не один, и тебе хорошо известно… — Лео выразительно посмотрел на Лукаса, — что в конце концов твоя жизнь вернется в нормальное русло.

— Сомневаюсь, — со скептицизмом произнес Лукас.

Автобус остановился около дома Джозефа, но им пришлось пройти несколько метров. Друзья поступили так из предосторожности, чтобы избежать возможной слежки. Они дважды обошли квартал. Позвонили в домофон, и дверь сразу же открылась. Брэд, одетый для индейской церемонии, ждал их на лестничной площадке, а Джозеф, со сложенными на груди руками, украшенный хохолком из перьев, поджидал у входной двери. Едва увидев друзей, он нарушил молчание своим громовым голосом:

— Ты слишком подставляешься, — заявил Джозеф, обратившись к Лукасу. — Ты пошел на неоправданный риск. — Он повернулся и направился к типи.

— Откуда ты знаешь? — спросил Лукас, следуя за ним.

— Знаю! И точка.

Брэд остановил Лео, который пошел за Лукасом.

— Оставь их наедине. Боюсь, что Джозеф сильно разозлен.

Человек-медицина сел на пол, скрестив ноги. Лукас, сделав то же самое, расположился напротив Джозефа. В течение нескольких минут они молчали. Юноша знал о том, что следует хранить столь почитаемую тишину. «Тишина — Великая Тайна. Ее плоды — самоконтроль, стойкость, терпение, достоинство и почтительность». Это были слова, сказанные ему Джозефом во время одной из их прошлых встреч. Лукас не решался нарушить это абсолютное равновесие между телом, разумом и духом. Он просто ждал… В продолжение какого-то времени юноша освободил свой ум от всех мыслей.

— Никогда больше не делай этого. — Такими были первые слова, которые произнес человек-медицина, нарушив молчание.

— Я последовал импульсу. Я чувствовал, что должен это сделать. Мой ум поймал призыв Виноны.

— Возможно, ты не поверишь этому, но своим поступком, Лукас, ты поставил под угрозу девушку. Ты не замел следов. Поэтому им известно, что с ней кто-то был.

— Как я мог подумать о том, что могу ей навредить?

— Ты всегда должен думать обо всем. Нельзя оставлять ни одного проводка свободно висящим. Если это не так, ты пропал.

Они снова замолчали. Джозеф хотел, чтобы Лукас обдумал его слова. Затем человек-медицина заговорил опять:

— Винона только что позвонила мне. Она сообщила, что ее брат рассержен и намерен не останавливаться до тех пор, пока не найдет тебя. Он во что бы то ни стало хочет подвергнуть тебя испытанию. Девушка очень нервничает. Твои следы были свежими, а Иктоми умеет читать по ним. Среди наших людей нет никого, кто бы сомневался в том, что он является отличным следопытом.

— А где Винона?

— Они поспешили убраться с кладбища и увезли ее в снятую ими квартиру. Там девушка заперта и находится под наблюдением. Единственное, что им неизвестно, так это то, что у нее есть мобильный телефон, который Винона прячет и использует только для разговоров со мной. Правда, звонит она очень редко, когда под предлогом необходимости пойти в туалет девушка может уединиться.

— А если его найдут? — озабоченно спросил Лукас.

— Лучше думать не о возможном, а о реальном. Теперь тебе нужно готовиться к походу в горы.

— Не знал, что мне придется этим заниматься.

— Любое испытание нуждается в подготовке. Начиная с завтрашнего дня ты будешь есть только хлеб и пить только воду. Ничего больше. До четверга. Ты должен будешь остаться наедине с природой, под палящими лучами солнца.

— А что делать с моими лекарствами?

— Ты можешь принимать их с небольшим количеством воды до тех пор, пока к тебе не придет твое видение. Так ты отключишься от всего. А затем мне придется вмешаться, чтобы помочь тебе вернуться.

— Не знаю, смогу ли я, готов ли.

— Ты готов. Я уверяю тебя в этом.

— Это должно быть в четверг? — уточнил Лукас, и Джозеф утвердительно кивнул. — Но мы договаривались о пятнице… — произнес юноша и умолк, заметив суровый взгляд старого индейца. — Хорошо… Я уверен, что Лео поможет мне уговорить родителей.

— Такой пост люди нашего народа совершают при вступлении во взрослую жизнь и повторяют затем столько раз, сколько хотят. Раздетые догола, удаленные от всего и всех, они подвергают свое тело прямому воздействию солнца по утрам и холода по ночам, без воды и пищи. Так мы, индейцы, находим свой путь.

— Почему я должен это делать? Не поздновато ли для инициации?

— Нет. Ты должен освободиться от всего поверхностного, найти свое истинное «я» и подготовить тело к тому, чтобы принять сон или видение. С этого момента ты станешь одним из наших.

Джозеф опять умолк и начал напевать индейскую песню. «Научи свой ум доверять интуиции, доверять внутренней мудрости, чувствам твоего тела и благословениям твоего духа…» — повторял он снова и снова, раскачиваясь взад-вперед. Когда человек-медицина остановился, он посмотрел Лукасу в глаза, и юноша сказал:

— Не думаю, что ты и я далеки один от другого, несмотря на то что родились за тысячи километров друг от друга и принадлежим к разным культурам.

— Всему, что я знаю, я научился у природы, — спокойно произнес Джозеф. — Она научила меня простым вещам, имеющим огромное значение. Например, белый человек живет в условиях изображенного, оцененного и приравненного к деньгам пейзажа. Мы, как говорил Чарльз Истмен Охайеза, получаем впечатления от реального пейзажа, оцениваемого только нашими чувствами. Ничему лучшему из того, чему мы уже обучились у деревьев, дождя, солнца, гор, животных, цивилизация нас не научила… Наш Аакбаадаатдиа всегда в нас, в то время как вы забываете о своем боге. Белый человек возомнил себя властелином природы, краснокожие люди ощущают себя ее частью. Мать Земля — место, где покоятся наши предки, и вся окружающая природа напоминает нам о них. Земля — наш ежедневный и священный храм, и поэтому, по мнению индейцев, она нуждается в заботе и уважении. «Цивилизованные люди» испытывают под землей ядерные бомбы, бросают в моря то, что называют радиоактивными отходами, вырубают леса, убивают животных в количествах, значительно превышающих их жизненно необходимые потребности. Не буду даже говорить о том, как они обращаются со стариками, женщинами, детьми… Верь мне, мы совсем другие.

— Но не все люди, которых считают предположительно цивилизованными, одинаковы…

— Ты уже не такой, как они. Ты начинаешь думать и вести себя как «дикий» человек. И хотя в дальнейшем ты не будешь слышать о нас, скорее всего, ни ты, ни твои друзья уже не будете такими, как все «цивилизованные».

Джозеф встал, достал из своего рюкзака бутылочку и передал ее Лукасу.