Ранее указывались назначаемые президентом премьер-министры, и обращалось внимание читателя, что в 1998–1999 годах Б. Н. Ельцин менял премьер-министров одного за другим. Как мы знаем, уже летом 1998 года Россию постигла тяжелейшая финансовая катастрофа. Возможно, именно для создания катастрофы С. Кириенко был назначен премьер-министром, а затем отправлен в отставку.

Премьер-министром с согласия Государственной Думы президент назначил Евгения Максимовича Примакова, так как Кириенко перестарался, и надо было исправлять его ошибки. Вероятно, это было самое удачное назначение премьер-министра изо всех, ранее произведённых президентом. Как только Примаков поправил дела в стране до намеченного уровня, он был смещён с должности премьер-министра.

Березовский в интервью французской газете заявил, что увольнение Примакова было его личной победой. Некоторые считают, что при определённых обстоятельствах, оставаясь у власти, Примаков мог произвести национализацию промышленных предприятий и ликвидировать убивающий Россию рыночный, а точнее, периферийный капитализм. Этого, конечно, Ельцин и его команда допустить не могли. Они могли допустить, чтобы вся Россия сгорела в огне реформ, но допустить отторжения от них забранных у государства несметных богатств они допустить не могли ни при каких обстоятельствах.

Кроме того, при Примакове активизировала свою работу в Государственной думе комиссия по импичменту Президенту Б. Н. Ельцину, которому выдвигали обвинения в геноциде русского народа, развале армии, расстреле людей в 1993 году, в заключении Беловежского соглашения по развалу СССР и образованию СНГ. Без сомнения, Примаков был сильной личностью, сумевшей потеснить олигархов, в определённой степени восстановить разрушенную экономику страны и выстроить свой путь в президенты. Государственная Дума и народ поддерживали Е. М. Примакова. Все указанные обстоятельства не оставляли ему никаких шансов оставаться главой правительства.

На его место назначили Сергея Вадимовича Степашина. Но уже 5 августа 1999 года Б. Н. Ельцин объявил С.В. Степашину, что увольняет его с должности премьер-министра. Степашин был потрясён, что с ним так обошлись. Он не понимал, что при капитализме «механизм власти не знает никаких человеческих чувств. Действует только один принцип — политическая целесообразность. Как только человек престаёт быть нужным, с ним расстаются без колебаний, даже не говоря на прощание «спасибо» [56, с. 298].

Такое обращение стало не только к членам правительства, но и к работникам присвоенных советских предприятий. Многие собственники заводов, увольняя по тридцать и более лет проработавших на заводе руководителей, не говорили им на прощание даже «спасибо». В либеральном гражданском капиталистическом обществе такое отношение даже к заслуженным, много сделавшим для предприятия и страны людям является нормой, так как для всех них, власть и огромные деньги имеющих, мы являемся даже не людьми второго сорта, а кем-то ниже по статусу, вроде неодушевлённых предметов. Хотя в действительности примитивными существами, лишёнными самых высоких, благородных и ярких проявлений человеческой личности являются именно они, дорвавшиеся до денег и власти примитивные хамы. И вот такими хамами являлись президент Б. Н. Ельцин и его команда.

14.9. Почему Российская Федерация сохранилась

В то время вся мощь вновь образованного либерального Российского государства и команды его Президента Б. Н. Ельцина была направлена на уничтожение заводов, фабрик и сельского хозяйства. «Мы бы избежали деклассирования и потери квалификации 20 миллионов работников, массовых страданий миллионов семей, мы бы обошлись без деиндустриализации и спада производства. Ту настойчивость, с которой команда Гайдара — Чубайса саботировала эту программу, можно объяснить только жёстким запретом со стороны их американских советников. Им надо было добиться немедленной обвальной приватизации как средства разрушить хозяйство нашей державы» [20, с. 205]. И если при советской власти ордена и премии давали за ввод в строй предприятий, то при Ельцине, вероятно, их давали за уничтожение предприятий.

Действия Ельцина вели к разрушению страны. Постоянно казалось, что страна рухнет. Но Российская Федерация держалась. Почему? Потому что в России и в то время были тысячи героев, которые оказывали сопротивление, не позволяли полностью реализовать разрушавшие страну реформы. Многие это поняли потом, когда страна выстояла и пережила ельцинские трагические годы. С. Г. Кара-Мурза рассказывает, что его одна девушка спросила, когда, по его расчётам, можно будет чувствовать гордость от принадлежности к русскому народу. Он не стал ей рассказывать о подвигах русского народа в тысячелетней борьбе за своё существование, включая подвиги 1930‑х годов, Великой Отечественной войны, послевоенного восстановления страны и создания нового поколения оружия, подвигах 1960–1980‑х годов, а рассказал ей о защитниках Дома Советов. Он рассказал ей немного, но и того, немногого, оказалось достаточно. «Тогда умирать к Верховному Совету РСФСР пришли тысячи именно простых людей, причём с плохо скрываемым презрением и к Руцкому, и к депутатам. Что же двигало этими людьми? Об этом не говорили, даже стеснялись. А двигали ими именно чистые чувства, благородство. Такое редко бывает — а у нас было, перед нашими глазами.

И не бесшабашные были эти люди, предвидели финал. Когда обыскивали карманы убитых около Останкина людей, находили квитанции на загодя оплаченный гроб. Да, это идеализм — не хотели они, чтобы на гроб для них тратилось постылое правительство. Не буду говорить о той стороне событий, которая потрясла. Вспомню мелочи, почти незаметные, но открывающие что-то важное.

Все эти люди, чтобы прийти и остаться, через что-то перешагнули, от многого отрешились. Но потом уже об этом не думали и не говорили. Съёживались и нервничали, когда ОМОН в очередной раз имитировал атаку с дубинками, давил на нервы. Как расширялись зрачки у женщин и девушек — глаза чёрные, совсем без радужной оболочки. Хотелось каждой поклониться. Но не уходили — это как-то было вычеркнуто из вариантов поведения. Только по утрам, когда мужчины виновато уходили на работу, спрашивали: «Вернётесь?»

Помню, вечером 27 сентября вдруг перестали пропускать людей к Дому Советов. Уходить — пожалуйста, а туда — нет. Все заволновались, особенно те, кто ждал друзей и родных. Столпились под холодным дождём у оцепления, переругиваются, все промокшие. Вдруг с важным видом проходит через оцепление старик. Потеплее оделся, с сумочкой — продукты, вода. Женщины бросились к нему: «Ты как прошёл? Где пускают?» А он с гордым видом, свысока им отвечает: «Нигде не пускают. А у меня блат есть. Офицер с моим сыном в Афганистане служил, он меня всегда пропустит». И от него отошли, с завистью и недоброжелательством. И тут блат!

Для чего же этот старик использовал свою привилегию? Чтобы пробиться туда, где он будет мокнуть всю ночь без пищи и огня, с риском быть измочаленным дубинками (о танках тогда ещё не думали). Этот старик был просто выше самого