А первым, главным, или, как его еще называли, “профилирующим” экзаменом вдруг впервые сделали химию. Химия – это хорошо, химия – это здорово. Может, это знак свыше?

Я взглянул на часы над дверью “шокового” зала. Без десяти восемь. У меня на руке Orient, а я по привычке сверяю время с этими круглыми белыми электрическими часами. Точно такие же раньше висели у нас в сестринской. Когда я пытался забыться сном, они мне весь мозг выдалбливали своим тиканьем. Вернее, это было никакое не тиканье. Ровно каждую минуту раздавался громкий щелчок и вслед за ним – резонирующий лязг: “шшшчиккк!!! дэннннннн!!!”

Я лежал и думал: вот еще одна минута прошла, а я так и не заснул, вот вторая, вот пятнадцатая, вот сорок седьмая…

А сон считался у нас на вес золота, и каждое бездарно проведенное мгновение на диване было верхом расточительности. Я ненавидел эти часы и желал им смерти. Мне постоянно хотелось их раскурочить, и, мучаясь на диване, я всякий раз давал себе слово покончить с ними, но с утра дел сразу наваливалось столько, что было уже не до того. А ночью опять начиналась садистская долбежка по голове: “шшшчиккк!!! дэннннннн!!!”

Помог случай. Однажды Раиса, медсестра из “стареньких”, придя на работу как обычно рано, около половины восьмого, не нашла в шкафу своего колпака и полетела скандалить с теми, кто на него покусился. Выходя из сестринской, она с такой силой саданула дверью, что эти проклятые часы не выдержали и, вырвав изрядный кусок штукатурки, с грохотом свалились на пол. Только два провода остались торчать из голой стены.

Я тогда догнал Раису и похвалил ее за то, что она так здорово умеет закрывать двери, но та почему-то обиделась, даже назвала балаболом. Ну да бог ей судья. Зато с того дня лежать на диване, когда это удавалось, стало намного комфортнее без этого бездушного, поминутного механического клацанья.

Часы в “шоковом” издавали точно такие же звуки, но тут это никому не мешало. Здесь частенько творился такой бедлам, что даже если бы сюда притащили лондонский “Биг-Бен”, бой знаменитого колокола вряд ли бы кого смутил.

Я отжал тряпку и повесил ее на ведро. Пол сверкал чистотой, столики тоже, сегодня я убегаю раньше, нужно оставить все в безупречном виде. Хотя, когда в два часа ночи к нам привезли утопленника, я засомневался, что вообще когда-нибудь отмою “шок”. Бедняга был весь в песке, даже не в песке, а в прибрежной земле, которая ровным слоем покрывала его с головы до ног. Кстати, никаким утопленником он не был. Эти умники со “скорой” поставили ему такой диагноз. Они просто взяли человека без сознания с берега реки, в плавках, вот и решили, что утопление. А мужика на самом деле кто-то крепко избил, били на берегу лежачего, поэтому он и оказался в таком виде. И пока мы над ним колдовали, вся подсохшая земля осыпалась на пол “шокового” зала.

За пять минут я переоделся, в третий раз проверил паспорт, ручку. Все на месте. Заглянул в ординаторскую.

– Юрий Владимирович, ну я побежал! – Доктор Мазурок сосредоточенно писал истории болезни. – А то мне к девяти надо, боюсь опоздаю!

– Подожди, Леха. – Мазурок встал со стула и, подойдя к своему шкафчику, взял там что-то с полки. – Вот возьми, я не забыл! Ни пуха ни пера!

На его ладони лежал значок “Кандидат в мастера спорта”. Мы с ним насчет этого значка договорились на прошлом дежурстве. Вроде как он счастливый, с ним под видом спортсменов уже несколько человек поступало, и никому двойку не поставили.

“И сегодня эта славная традиция наверняка нарушится!” – мерзким голосом прокаркало подсознание.

Тьфу! Сволочь, типун тебе на язык!

Я вышел на эстакаду, остановился около ворот и глубоко вдохнул, как перед нырком.

Пошел третий час, как я вытащил билет, а меня все не вызывали. Обычно на подготовку дают минут сорок, максимум час, и будь любезен, иди показывай свои знания. Чего они тянут, другой на моем месте давно бы перегорел.

Но свой адреналин я сжег без остатка. Бессонное дежурство и домашние ночные бдения с химией в обнимку сделали свое дело. Удивительно, но я даже не трясся в привычном мандраже. Наоборот, в сон стало клонить. А потом, что зря волноваться? Только себя обманывать. Все равно не поступлю. Вот и буду сегодня вести себя как беспечный игрок-кутила, а то все приползаю сюда словно нищий за подаянием.

Ладно, пока за процессом понаблюдаю. В аудитории за тремя столами устроились экзаменаторы. Самым привлекательным из трех был тот, что располагался напротив. У сидящих за ним мужчины и женщины было хорошее настроение, и девицу, которая ничего путного не могла им сказать про свойства азотной кислоты, явно не топили. Можно сказать, подбадривали.

– Ну а какой газ выделится при взаимодействии разбавленной азотной кислоты с магнием? – весело спрашивали они. – Подумайте, не спешите!

Вот бы мне такой вопросик! Ох я бы им наговорил!

– Не знаю! – обреченно шептала красная как рак девица. – Ставьте двойку!

– Девушка, ну вы же не за двойкой сюда пришли! – воскликнули экзаменаторы. – Давайте, боритесь!

Эх, мне бы к ним попасть!

Девушка начала не бороться, а барахтаться. Последовали дополнительные вопросы. На первый она тоже не ответила, а со вторым – написать реакцию нейтрализации – вдруг справилась. Ну это вообще ерунда, школьная программа за седьмой класс.

Химия. Мой любимый предмет. Я даже думал, когда мне было четырнадцать, химиком стать. Да и предмет этот всегда удавалось сдавать пристойно, за исключением первого раза, но сейчас я вообще не готовился. Два дня на подготовку в такой институт – анекдот. Вот вчера как пришел на работу, только разложил на столе учебник Хомченко, тетрадки, листочки, так через десять минут “скорая” примчалась. Поездная травма.

Ничего, думаю, русские не сдаются! Часа через три, после того как с этой жутью разобрались, я опять попытался вникнуть в науку о свойствах, строении и превращении веществ. С тем же эффектом. Прикатили уже целых две “скорых”, с интервалом двадцать минут. Падение с высоты и эпилептический статус. Перед ужином, слава богу, окошко нашлось, достал из ящика книжки-тетрадки, но тут последовали подряд два вызова на этажи. Ближе к ночи решил все-таки позаниматься, но сразу повешенного привезли, а через полчаса – ножевое.

Тогда наш дружный коллектив мне заявил: если ты, собака страшная, вздумаешь еще хоть раз про свои пестики-тычинки читать, мы тебя сейчас самого реанимировать начнем. Суеверные, невежественные люди! Так что вот какая подготовка к поступлению в самый престижный медицинский институт страны.

Вялая девица наконец отстрелялась, и ей те добрые люди взяли и ни много ни мало троечку поставили. Все с удивлением и завистью вздохнули. Потому как сегодня стройными рядами шли сплошные двойки. В этой аудитории передо мной человек пятнадцать ответило, и эта тройка первая. Нынче сдает последний поток. То есть люди, которые, как и я, принесли свои документы за несколько дней до конца их приема. И видимо, мест больше нет, поэтому решено всех зарубить. Может, это какая-то особая девушка, вот ее на тройку и натянули? Но экзаменаторы действительно веселые, и видно, что не сволочи. Я у таких точно тройку получу. А может, даже и четверку…