– Всегда.

– Думаю, вы слегка пьяны, миссис Грей.

– Думаю, в кои-то веки вынуждена с вами согласиться, мистер Грей.

– Давай помогу тебе снять этот лоскуток, который почему-то называют платьем. Ей-богу, его следует продавать с предупреждением «Опасно для здоровья». – Он поворачивает меня и расстегивает единственную пуговицу на шее.

– Ты был так зол, – бормочу я.

– Да.

– На меня?

– Нет. Не на тебя. – Он целует меня в плечо. – В кои-то веки.

Я улыбаюсь. Не злится на меня. Это прогресс.

– Приятное разнообразие.

– Точно. – Он целует другое мое плечо, затем стаскивает платье вниз по моему телу и на пол. Вместе с платьем снимает и трусики, оставляя меня обнаженной. Берет за руку.

– Шагай, – командует он, и я выступаю из платья, держась за его руку для равновесия.

Он подбирает платье и трусики и бросает их на стул к пальто Миа.

– Руки вверх, – мягко приказывает Кристиан. Надевает на меня свою майку и тянет вниз, прикрывая мою наготу. Ко сну готова.

Он привлекает меня в свои объятия и целует; мое мятное дыхание смешивается с его.

– Как бы ни хотелось мне заняться с вами любовью, миссис Грей, вы слишком много выпили, вы на высоте почти восьми тысяч футов, и вы плохо спали прошлой ночью. Идем. Забирайся в постель. – Он откидывает покрывало, и я ложусь. Накрывает меня и снова целует в лоб.

– Закрывай глаза. Когда я приду, ты уже должна спать. – Это угроза, это приказ… это Кристиан.

– Не уходи, – молю я.

– Мне надо сделать несколько звонков, Ана.

– Сегодня же суббота. Уже поздно. Пожалуйста.

Он ерошит волосы.

– Ана, если лягу сейчас с тобой в постель, ты совсем не отдохнешь. Спи. – Он непреклонен.

Я закрываю глаза, и его губы касаются моего лба.

– Спокойной ночи, детка, – выдыхает он.

Образы прошедшего дня мелькают передо мной: Кристиан несет меня на плече в самолете. Его волнение – понравится ли мне дом. Мы занимаемся любовью. Ванна. Его реакция на мое платье. Инцидент со здоровяком-блондином – у меня еще побаливают пальцы. И Кристиан, укладывающий меня в постель.

Кто бы мог подумать? Я широко улыбаюсь, в голове проносится слово «прогресс», и я засыпаю.

Мне слишком тепло. Как всегда, когда Кристиан обнимает меня во сне. Его голова – на моем плече, и он мягко дышит мне в шею, ноги переплетены с моими, рука обвивает талию. Понимаю, что если полностью проснусь, разбужу и его тоже, а он мало спал. Мысленно перебираю события вчерашнего вечера. Я слишком много выпила – даже слишком много. Удивительно, что Кристиан не остановил. Я улыбаюсь, вспоминая, как он укладывал меня в постель. Это было мило, действительно мило и неожиданно. Наспех провожу ревизию. Желудок? Отлично. Голова? На удивление хорошо, но в тумане. Ладонь все еще красная после вчерашнего. Интересно, рассеянно думаю я, у Кристиана болела ладонь, когда он шлепал меня. Я ерзаю, и он просыпается.

– Что случилось? – Сонные серые глаза вглядываются в мои.

– Ничего. Доброе утро. – Пропускаю его волосы сквозь пальцы здоровой руки.

– Миссис Грей, вы чудесно выглядите этим утром, – говорит он, целуя меня в щеку, и я вспыхиваю изнутри.

– Спасибо за то, что позаботился обо мне вчера вечером.

– Мне нравится заботиться о тебе. Это то, что я хочу делать, – тихо отзывается он, но глаза выдают его: в их серых глубинах вспыхивает триумф. Он как будто выиграл первенство по бейсболу или Суперкубок.

Ох, мои Пятьдесят Оттенков!

– Ты даешь мне почувствовать себя нежно любимой.

– Это потому, что ты нежно любима, – шепчет он, и мое сердце сжимается.

Он стискивает мою руку. И я морщусь. Он тут же отпускает меня, встревоженный.

– Болит рука? – Глаза затягиваются льдом, а голос звенит от гнева.

– Ладонь. Я дала ему пощечину.

– Негодяй!

Я думала, мы покончили с этим вчера вечером.

– Мне невыносимо, что он к тебе прикасался.

– Он не сделал ничего плохого, просто вел себя развязно. Кристиан, со мной все в порядке. Ладонь немножко красная, вот и все. Ты же знаешь, как это бывает? – улыбаюсь я, и он веселеет.

– Да, миссис Грей, мне это хорошо знакомо. – Его губы насмешливо дергаются. – И я могу освежить это ощущение сию же минуту, если вы желаете.

– Ой, поберегите свою чешущуюся ладошку, мистер Грей.

Я глажу его лицо покрасневшей рукой, пальцами лаская волосы на висках. Мягко тяну за короткие волоски. Это его отвлекает, и он берет мою руку и нежно целует ладонь. Чудесным образом боль проходит.

– Почему ты вчера не сказала, что болит?

– Ну… я вчера как-то не чувствовала боли. И сейчас все в порядке.

Его глаза смягчаются, только губы подрагивают.

– Как ты себя чувствуешь?

– Лучше, чем заслуживаю.

– Крепкая вы женщина, миссис Грей.

– И вам не мешало бы это помнить, мистер Грей.

– О, в самом деле? – Он внезапно перекатывается на меня, вжимая в матрас, держа мои руки над головой. И с нежностью взирает на меня. – Готов побороться с вами с любое время, миссис Грей. В сущности, подчинить тебя в постели – вот моя фантазия. – Он целует меня в шею.

Что?

– Я думала, ты постоянно это делаешь. – Я ахаю, когда он легонько закусывает мочку уха.

– Но мне бы хотелось сопротивления, – бормочет он, тычась носом в мою скулу.

Сопротивления? Я затихаю. Он останавливается, отпускает мои руки и приподнимается на локтях.

– Хочешь, чтобы я боролась с тобой? Здесь? – шепчу я, пытаясь скрыть удивление. Ладно – шок. Он кивает, глаза непроницаемые, но настороженные – оценивает мою реакцию.

– Сейчас?

Он пожимает плечами, и я вижу, как эта мысль проносится в его голове. Улыбается мне своей застенчивой улыбкой и снова медленно кивает.

Он напряжен, лежит на мне сверху, и я чувствую нарастающее давление на мою разбуженную и уже ждущую плоть. Что это будет? Драка? Борьба? Сделает ли он мне больно? Моя внутренняя богиня качает головой: никогда. Она облачается в свою каратистскую форму и разминается. Клод был бы доволен.

– Ты это имел в виду, когда говорил, что в постель надо ложиться злым?

Он снова кивает, глаза по-прежнему настороженные.

Так, Пятьдесят Оттенков хотят побороться.

– Не кусай губу, – предостерегает он.