– Ну, хорошо, а как ты все-таки Гро вычислил?

– Так нас же всего трое – в каюте. Про себя я точно знал, что нет у меня креофитов, значит, оставалось двое.

– Весьма разумно. И как же ты выбирал?

– На самом деле я не все рассказал про тот номер с голыми манекенами. Там, с одной стороны, и говорить вроде не о чем …

– А ты попробуй все-таки, – нахмурился Биллинг, – если тогда не удосужился!

– Понимаете, там взгляд один был. Только взгляд и все! Мы сидели с ним в этих креслах дурацких, смотрели, как девчонки в бассейне прыгают, – Петр вздохнул, – я же не знал тогда, что это манекены. Музыка орет, водопад в бассейн падает – шумит, в общем, улет полный, я, чего делать, не знаю. Гро мне на ухо кричит: «Надо инспектора звать, без него не разберемся». Я пошел, а потом думаю: «В таком грохоте ничего путного все равно не получится. Надо бы громкость убавить». Подошел к консоли, уже руку на сенсор положил, а когда оглянулся – увидел, как Гро на меня смотрит. Стоит так, прищурившись, у самого бассейна… он не просто смотрел, он, как охотник, смотрел. Знаете, вот дичь у капкана ходит-ходит, все ближе-ближе, а охотник из укрытия не торопясь наблюдает. Я обалдел просто, испугался и к выходу кинулся, не успел только…

– А Гро, помнится, рассказывал, что за тобой одна из тех манекенов побежала.

– Не помню я такого. Может, и побежала. И вот о чем я рассказать должен был? Что Гро на меня не так посмотрел, а я испугался?! Но я его решил из виду не выпускать. Думаю: куда он пойдет, туда и я. Вот он злился, когда я к нему прилип! Я, правда, думал, что он с миэмками заодно, все ждал, что он с ними встретится. А когда сейчас ему про джанов трындел, я специально на всякие подробности напирал, надеялся, что среагирует как-то. А он – ни в какую. Тогда я его напугать решил, что сейчас Философ придет, с минуты на минуту и возьмет его за одно место. Это сработало. А шокер я сразу разрядил, как только из мешка вытащил…

– Приступаю к диагностике неидентифицированного субъекта, – провозгласил робот, незаметно подкатившись к Штимеру, – результат обследования: световая офтальмия, сопутствующая симптоматика, продолжительность лечения – не более девяноста секунд, прогноз благоприятен, стоимость лечения сто семнадцать галов.

– Рехнуться можно. Бил, за такие деньги я сам кого хочешь вылечу!

– Не валяй дурака. Останемся целы – найдется твой браслет, а не останемся – так и черт с ним. Санитар, я гарантирую оплату лечения.

– Вы сказали, и я услышал. В случае неплатежеспособности неидентифицированного объекта счет за его лечение на сумму сто семнадцать галов будет выставлен на вас. Я слушаю вас.

– Подтверждаю, санитар.

– Сказано и услышано!

– Сказано… Услышано… Идиотизм! – бормотал есаул.

– Ты бы видел, Штим, как у этих джанов физиономии посерели, когда командор им сумму объявил – за ремонт. Я до сих пор удивляюсь, почему они согласились. Тот, который должен был сказать «Подтверждаю», он это «подтверждаю» из себя еле выдавил.

– Ты лучше подумай, где нам твоего красавца искать с камушками.

– Так это понятно где – у заказчиков. Я согласен с Петром – это джаны, конечно. Каюта триста три.

– А! Там, небось, праздник. Бассейн, огни, фонтаны-водопады, девочки-манекены радостно визжат. Самое время в гости заглянуть.

– Не лучшая идея, Штим. Во-первых, с какого перепугу они тебя впустят? Так и будешь под дверью стоять? Во-вторых, я думаю, ты и до двери вряд ли доберешься, предполагаю, что внутренние переборки уже давно задраены и лифты не ходят.

– Ну, между прочим, не было команды – по каютам сидеть.

– А это как раз самое скверное. Похоже, что системы оповещения тоже накрылись. Мы с тобой полгода на подбитом линкоре болтались. На нем живого места не было – кругом дырки заделанные. Но ты помнишь, чтоб там хоть раз свет отключался или чтоб маневры – без оповещения личного состава? А если я нужду справляю, а они в этот момент вираж заложат?

– Ты сам себе противоречишь, – заворчал Штимер, пытаясь поудобнее устроиться в мягких, но решительных манипуляторах санитара, – если все давно перекрыто, то красавец наш далеко не ушел, а если все-таки ушел, значит, и я туда добраться смогу. И потом, что толку переживать об исправности нашего замечательного люкслайнера? Ни ты, ни я его не починим.

Петр, благоразумно не вмешиваясь в диспут старших товарищей, подобрал с пола брошенный шокер, зарядил и сунул во внутренний карман. До него только сейчас стала доходить серьезность ситуации на борту. Особо сильно по этому поводу он не волновался, потому что, как подавляющее большинство сверстников, твердо знал, что не умрет, по крайней мере в обозримом будущем. И еще он верил в собственную, пусть немножко кривую удачу.

– И правда в носу чешется, – сообщил Штимер, когда санитар, продолжая шуршать чем-то внутри себя, поехал куда-то вглубь каюты, – ну и ладушки, пойду прошвырнусь, посмотрю, как там снаружи.

– Тогда уж вместе пошли, – вздохнул Биллинг, – у тебя лазерник, у меня – браслет. По крайней мере не потеряемся.

– И я с вами.

– Нет!! – хором воскликнули «старшие товарищи».

– С тобой вообще без шансов, – пояснил Штимер.

Он хотел что-то добавить, но вместо этого плюхнулся в кресло, с которого собрался было встать. Петр, от возмущения временно потерявший дар речи, только беззвучно хлопал губами. Биллинг, озабоченный мыслью, куда спрятать бластер, чтобы Петр не нашел в их отсутствие, тоже не сразу заметил, что со Штимером что-то не так. Есаул медленно, словно нехотя, достал из кобуры пистолет и уставился на входную дверь.

– А я все равно пойду, – прорвало Петра, – как вы мне запретите? Дверь запрете?!

Он драматическим жестом указал на выход, и тут выяснилось, что двери нет.

– О-ММ! – грянули невдалеке оперные голоса.

В первую секунду Петр решил, что каюта сама собой увеличилась в размере, а унылый нулевой интерьер обогатился цветной фреской на дальней стене и маленькой метелью, рассыпавшей в воздухе снеговые хлопья. Стенка, отделявшая каюту четыреста двенадцать от общего коридора Четвертого яруса, исчезла не полностью, в основном она даже более или менее уцелела, скрывшись под белым слоем изморози, но примерно треть попросту испарилась вместе с дверью. Петр, оцепенев, смотрел, как кружат в безмолвном воздухе снежинки, как струйки белого тумана начинают сочиться с глянцевых, будто срезанных большим ножом, краев пробоины, медленно уплывая в сумрак коридора. Потом совсем близко раздалось шарканье ботинок, и из-за поворота вышел Гро.

Биллинг органически не переносил суету. Перефразируя известный анекдот про майора, Штимер уверял, что старший инспектор Биллинг никогда не бегает, потому что в мирное время вид бегущего Биллинга может вызвать смех, а в военное время – панику.