Однажды после обеда, когда Хелена удалилась в спальню, чтобы отдохнуть, я уютно расположилась в одном из глубоких кресел с книгой по истории Венгрии в руках. Мне не терпелось ликвидировать пробелы в моем образовании и произвести на Хелену впечатление своими познаниями об этой стране. Сестра Кестер куда-то уехала за покупками, поэтому, когда раздался звонок, мне пришлось со всех ног бежать к двери, чтобы резкий звук не разбудил Хелену.

На крыльце на почтительном расстоянии от двери стоял человек лет тридцати пяти в дорогом костюме, но при этом в мятом галстуке и поношенных ботинках. При взгляде на него я подумала, что, вероятно, жена старается следить за тем, чтобы он выглядел презентабельно, но его самого внешний вид совершенно не волнует, так как мысли заняты гораздо более важными делами.

У него были серьезные темные глаза с сеточкой морщин в уголках, что говорило о том, что он часто улыбается, и красивые волнистые черные волосы, которые могли бы стать предметом зависти любой женщины. Незнакомец смотрел на меня с явным удивлением.

– Могу ли я вам чем-либо помочь? – вежливо спросила я.

Он вытащил из кармана пиджака белую визитную карточку.

– Надеюсь. Меня зовут Джейкоб Айзексон. Моей семье принадлежит антикварный салон в Атланте. Пару недель назад я был у вас в городе и заезжал сюда, чтобы увидеться с Бернадетт Жарка, но мне сказали, что она скончалась. Приношу свои соболезнования.

– Благодарю вас, – произнесла я. – К сожалению, я сама не была с ней знакома, но сейчас я являюсь компаньонкой ее сестры. Я передам ей ваши соболезнования.

Было видно, что он чувствует себя неловко.

– На самом деле в прошлый раз я оставил визитную карточку, надеясь, что мисс Жарка – Хелена Жарка, свяжется со мной…

– По поводу…? – подсказала я.

– По поводу некоторых принадлежащих ей картин. Перед смертью Бернадетт связалась со мной, чтобы проконсультироваться насчет одной из них, и я надеялся, что ее сестра позволит мне взглянуть на эту картину.

– С целью покупки? Насколько я понимаю, Хелена не заинтересована в продаже своих картин.

– Боюсь, вы не правы, мисс…?

– Мюррей. Меня зовут Элеонор Мюррей. И поверьте, Хелена совершенно твердо заявила, что не хочет никому показывать картины и уж тем более не хочет их продавать.

Он снова полез в карман и извлек два листка белой бумаги, сложенные вчетверо.

– После беседы с Бернадетт я провел небольшое исследование, и выяснилось, что на протяжении нескольких лет Хелена Жарка продала несколько картин.

Я взяла из его рук бумаги, на которых были изображены картины с указанием названия, художника и даты продажи. Мне хотелось сказать Айзексону, что он, скорее всего, ошибается, но тут мне припомнились пустые пятна на стенах, те самые прямоугольники, которые выглядели темнее, чем остальная часть стены, и я промолчала.

– Что именно Бернадетт хотела показать вам? – снова обратилась я к мистеру Айзексону.

– Я не уполномочен обсуждать это с вами, так как вы не являетесь членом семьи. Надеюсь, вы поймете меня правильно. Но может, вы сообщите мисс Жарка о моем визите? – извиняющимся тоном произнес он.

Я вернула ему бумаги.

– Боюсь, сейчас это невозможно, она отдыхает, но я буду рада передать ей вашу визитную карточку.

Было видно, что он хочет возразить, но я не собиралась сдаваться и с решительным видом стояла перед прикрытой дверью. Мои опасения были связаны вовсе не с его неожиданным визитом. У меня возникло подозрение, что между фотографиями проданных картин и книгами по изобразительному искусству, которые Бернадетт скрывала от Хелены, может скрываться какая-то связь. При этой мысли по затылку у меня побежал холодок. Я с усилием взяла себя в руки, едва удержавшись от того, чтобы не захлопнуть дверь перед носом мистера Айзексона.

– Ну в таком случае просто сообщите ей, что я снова заезжал. На выходные я останусь в Чарльстоне. Номер моего мобильного телефона указан на визитке. Пожалуйста, передайте мисс Жарка, чтобы она мне обязательно позвонила. Я готов побеседовать с ней в любое время дня и ночи.

Он посмотрел поверх моей головы в глубь дома, тщетно пытаясь заглянуть в холл. Я сделала шаг вперед, закрывая дверь и с недоумением размышляя, откуда вдруг взялось желание защитить Хелену от неведомой опасности, которая, как я чувствовала, ей угрожала.

– Я так и сделаю, – пообещала я. – Хорошего вам дня.

Я оставалась на крыльце, ожидая, пока посетитель благополучно сядет в машину и выедет на подъездную аллею. Потом я вошла в холл, закрыла за собой дверь и наконец прочитала то, что было написано на визитной карточке:

Джейкоб Б. Айзексон

«Айзексон и сыновья»

Эксперт по европейскому

изобразительному искусству и антиквариату

– Кто это приходил?

Услышав голос Хелены, я вздрогнула от неожиданности и выронила из рук карточку. Мы обе проследили взглядами, как она упала и скользнула под стоявший в холле шкаф.

– Не надо ее поднимать, – сказала старуха, крепко сжимая ручку трости, и направилась в музыкальную комнату.

– Но вы же не знаете, кто это был…

– Это человек, который хочет осмотреть мои картины. Мне это неинтересно. Именно из-за таких, как этот тип, номер нашего домашнего телефона не значится в справочнике.

– Он сказал, что с ним связалась Бернадетт. Поэтому он и приехал.

Хелена не остановилась и продолжала медленно, с трудом переставляя ноги, идти через холл.

– Бернадетт больше нет на свете, поэтому нет и никакой причины для его визитов.

Совершенно сбитая с толку и немало раздраженная, я пошла вслед за ней.

– Вы не считаете, что все-таки имеет смысл увидеться с ним? Вы же даже не знаете, что он хотел сообщить. Что, если это тот самый человек, с которым Бернадетт просила встретиться Финна? – Я опередила ее и преградила путь в музыкальную комнату. – Я могу попросить Финна позвонить ему, чтобы выяснить…

– Не надо этого делать. – Хелена произнесла эти слова тихо, но ей и не надо было кричать, такая в них звучала непреклонность. Она остановилась, и я расслышала ее прерывистое дыхание.

Я положила руку на ее локоть.

– С вами все в порядке?

Хелена покачала головой, словно у нее не хватало сил что-либо сказать. Через минуту она подняла глаза и взглянула мне в лицо.

– Хочу, чтобы вы мне кое-что сыграли.

Я отпустила ее локоть. Она вошла в комнату и уселась на кушетку. Слегка дрожащим голосом Хелена произнесла:

– Сегодня день рождения Бернадетт. Мне бы хотелось, чтобы вы сыграли что-нибудь из Брамса. Это ее любимый композитор.