Исходя из сложившейся ситуации и выдвинутых немцами предложений, Берзин доносил: «… полагаю целесообразным:

1. Сотрудничество с рейхсвером в существующих формах продолжать.

2. В максимальной степени использовать возможность обучения и усовершенствования командного состава путем посылки на последний курс немецкой академии, для участия в полевых поездках, маневрах и т. д…

3. Настаивать перед немцами на скорейшем открытии танковой школы и в максимальной степени использовать таковую для подготовки нашего комсостава танковых войск (немцы выразили готовность открыть танковую школу весной 1929 г. и доставить туда тяжелые и средние немецкие танки последней конструкции. — Примеч. авт.).

4. Впредь возможно широко использовать результаты опытных работ немцев в Липецкой школе путем введения разрешенного договором количества наших учеников.

5. Продолжить химические опыты, обусловив в договоре возможность отказа от дальнейших опытов тогда, когда мы сочтем это необходимым.

6. Предложение об установлении контакта между руководителями обоих флотов принять, ограничив этот контакт личным знакомством руководителей и обсуждением вопросов общего характера.

7. Вопрос о совместной конструкторской работе (в области артиллерии и пулеметного дела. — Примеч. авт.) решить в зависимости от более конкретных предложений со стороны рейхсвера».

Берзин также регулярно доносил военному руководству о ходе строительства на советской территории «при немецком техническом содействии» предприятий в интересах оборонной промышленности СССР. С целью оперативного решения спорных вопросов в части военного сотрудничества Я.К. Берзин в 1930 г. был направлен в Берлин. В ходе встреч Берзина с начальником ведомства по закупке вооружений и начальником штаба рейхсвера был рассмотрен широкий круг вопросов, в том числе: немецкое предложение о продаже нам двух опытных образцов «танков-истребителей» производства фирмы «Крупп»: предложение рейхсвера разместить на фирме «Рейнметалл» заказ на разработку нового трехдюймового орудия: готовность Берлина передать нам 30 единиц 37-мм противотанковых орудий.

Особое место в рамках советско-германских военных связей занимали попытки налаживания двустороннего сотрудничества разведок двух стран. Необходимо отметить, однако, что в этом отношении инициатива принадлежала немецкой стороне. Уже летом 1920 г. Регистру-пру были предложены рейхсвером материалы, содержащие детальные сведения о вооруженных силах Румынии, Болгарии. Югославии. Греции, Турции, Грузии, Азербайджана, Персии, Индии, а также об армии Врангеля. Одновременно германский Генштаб обратился с предложением обмениваться разведывательными сведениями. «Таковой обмен мы считаем вполне возможным, — отреагировал Региструпр, — но при том условии, что обмен будет производить лицо вполне легально». В «Отчете о работе и состоянии агентуры IV Управления Штаба РККА» за 1926 г. отмечалось, что материалы по Балканским странам поступали главным образом от представителя немецкой разведки в Вене. При этом подчеркивалось: «…представляется возможным и впредь использовать материалы немецкой разведки, которые представляют значительный интерес и ценность».

В конце 20-х гг. немцы выступили за «контактирование разведывательной деятельности армий против Польши, обмен разведывательными данными о Польше и встречи руководителей обеих разведок для совместного рассмотрения данных о мобилизации и развертывании польской армии». Берзин в 1929 г. рекомендовал принять предложение об обмене разведывательными данными по Польше и совместном обсуждении вопросов мобилизации и развертывания польской армии. Попытки же установления более тесного контакта между разведками он рекомендовал отклонить. Прибывший в феврале 1931 г. в Москву заведующий русским сектором разведотдела военного министерства Германии наряду с другими вопросами военного сотрудничества предложил представителю Разведупра «согласование операционных вопросов на случай военного выступления Польши». Анализ полученных от германской разведки документальных материалов позволил IV Управлению провести исследование на тему «Работа германских разведывательных пунктов в Штеттине и Кенигсберге (октябрь 1933 г. — март 1934 г.), касающиеся германской разведки против Польши».

Работа агентурных аппаратов в основных капиталистических странах

Германия. Складывающиеся привилегированные двусторонние отношения создавали благоприятные условия для использования территории Германии в интересах организации и ведения агентурной разведки в Европе. Учитывая эти обстоятельства, руководство Региструпра решило создать в Берлине мощный разведывательный центр, который мог бы организовывать и координировать деятельность наших разведывательных аппаратов в европейских странах. Практическая реализация этого плана действий была возложена на члена РКП(б) бывшего начальника Регистрационного управления Западного фронта А.К. Сташевского, известного под фамилией Верховский. В начале 1921 г. он вместе с группой сотрудников выехал в Берлин.

А.К. Сташевский имел задание создать работоспособную агентурную сеть в Германии и в других европейских странах, объединить в оперативном отношении и взять под свое руководство уже имеющиеся агентурные группы и резидентуры, создать условия для организации агентурной сети в США. наладить линии нелегальной связи Берлинского центра с европейскими странами и США.

Что же касается разведывательных задач, то они были не менее многочисленны и. по сути дела, включали все задачи, стоявшие перед Разведуправлением по европейским странам. Главное внимание обращалось на своевременное вскрытие планов и намерений наших вероятных противников (Польши, Румынии и Прибалтийских государств), а также на решение других актуальных задач, которые Реввоенсовет и правительство периодически ставили перед Разведуправлением.

Помимо разведывательных задач, Берлинскому центру было поручено обеспечить Разведывательное управление необходимым количеством иностранных паспортов и других лега-лизационных документов для советских разведчиков-нелегалов. Эта сторона деятельности Берлинского центра имела особенно большое значение для организации агентурной работы Разведупра. Руководство Берлинского центра занимало официальные должности в советском полпредстве.

К 1 октября 1924 г. Берлинский центр создал резидентуры собственно в Германии, а также в Австрии. Чехословакии, Италии. Франции и Польше. Берлинская резидентура насчитывала 26 агентов-источников. В состав Парижской, Пражской. Венской. Римской. Варшавской резидентур были включены соответственно 25, 5, 36, 4 и 11 агентов-источников.

С самого начала (с 1922 г.) Берлинскому центру «была предоставлена известная организационная автономность в работе». Однако, уже в это время по инициативе руководства Иностранного отдела ОГПУ поднимался вопрос о децентрализации Берлинского центра. Этому всячески препятствовал А.К. Сташевский. 31 мая 1923 г. в своем донесении на имя Трилис-сера, Уншлихта и Зейбота он писал: «… я могу с уверенностью сказать, что поскольку в мирное. благоприятное время агентура могла бы существовать с бедой пополам без заграничного Центра, то при переходе к нелегальным формам такой Центр необходим».