– Будь они поближе, всех сразил бы своим копьем, – бушевал Калалекв. Глаза его налились кровью. Он был настроен воинственно: вчерашние страхи забылись.

Взглянув на солнце, потом вновь на море, Керрик проговорил:

– Видишь, куда они плывут? На север, прямо на север!

Он следил за урукето, пока тот не исчез из виду, потом торопливо направился к лодке и достал со дна карты иилане.

– Мы слишком далеко забрались на юг. Мы сейчас здесь, если верить карте. А урукето плывет на север, к тем самым островам.

Калалекв разбирался в картах, Армун нет. Решать мужчинам.

– Что если через этот пролив они уйдут в океан? – спросил Калалекв.

Керрик покачал головой.

– Не в это время года, сейчас слишком холодно. Может быть, на берегах Исегнета не осталось ни одного города. Наверное, они плывут в Икхалменетс.

Пока они спорили, Арнун набрала воды в мехи. Вскоре они уже погрузили всю воду и выбрали курс. Они отправятся следом за плавучей тварью мургу. Мужчины решили, что острова, которые они разыскивают, лежат именно в этом направлении. С берега дул легкий бриз, и парус нес кораблик к горизонту, за которым лежало неведомое.

Весь день они плыли по пустынному океану, суша позади исчезла из виду, впереди ничего еще не было видно. Страхи Калалеква вернулись, и Армун попросила рассказать, как он убивал уларуаква, и, забыв про все, парамутан принялся демонстрировать свою сноровку, то и дело принимаясь радостно хохотать. Молчаливый Керрик смотрел вперед с носа лодки и первым заметил показавшуюся из воды снежную шапку на вершине горы.

– Вот он, Икхалменетс, иного не может быть.

Они молча глядели вперед, и остров медленно выплывал из моря. Калалекв озабоченно крутил головой, показывая на появлявшиеся из воды пятнышки суши.

– Вон, вон и вон. Столько островов, их больше одного. Как узнать, какой именно нужен нам?

Керрик показал на снежную гору, теплым светом сверкавшую под лучами заката.

– Вот она, ее не с чем спутать, такой ее описывали мургу. Это остров, посреди которого поднимается огромная гора. Рядом есть и другие острова, но этот самый большой и высокий. Правь к нему!

– Мы пройдем мимо другого острова, нас заметят.

– Нет, они необитаемы. Здесь мургу живут в одном огромном стойбище, в городе, который лежит на этом острове. Туда мы и направляемся.

– Навстречу своей смерти! – громко вскричал Калалекв, выбивая зубами дробь. – Мургу нет числа. А нас трое. Что мы сможем сделать?

– Мы можем победить их, – произнес Керрик сурово и уверенно. – Я плыл в такую даль не затем. чтобы умереть. Я думал. Я думал и думал. Я продумал все до мельчайших подробностей. Мы победим, – потому что я знаю все слабости этих созданий. Они не похожи на тану и парамутанов. Они живут не так, как мы, и во всем повинуются приказу начальниц. Они не такие, как мы.

– Мой лоб – толстый. Я слушаю и не понимаю.

– Слушай, и ты поймешь, что я имею в виду. Скажи мне о парамутанах. Скажи мне, Калалекв, почему именно ты убиваешь уларуаква, а не другой охотник?

– Потому что я лучший! Самый сильный и меткий!

– Но другие тоже могут убивать уларуаква?

– Конечно. Если охота пойдет иначе или с другого иккергака...

– А вот тану слушают своих саммадаров. И когда им что-то не нравится, они говорят: пойдем искать другого саммадара. Так же, как вы можете выбирать лучшего гарпунщика.

– Зачем выбирать? Я – самый лучший.

– Я знаю, что это так, но сейчас говорю не об этом. Я говорю о том, как живут парамутаны и тану. Мургу живут иначе. У них есть такая, которая приказывает всем остальным. Она одна, но ее приказам все повинуются и никогда не оспаривают их.

– Глупо, – отозвался Калалекв, стараясь поймать в парус изменившийся ветер.

Керрик кивнул.

– Это ты так думаешь, и я тоже. Но мургу вовсе не размышляют об этом. Одна правит, а все остальные повинуются.

– Глупо.

– Именно. Но это и поможет нам. Я буду говорить с самой главной, я прикажу ей делать так, как следует...

– Не надо! – крикнула Армун. – Ты не пойдешь туда. Это же верная смерть.

– Нет, если вы оба сделаете то, о чем я вас попрошу. Дело не в мургу, дело в предводительнице, которую они называют эйстаа. Я знаю, о чем она думает и как заставить ее покориться. Мы воспользуемся огнем, – он поднял огненную коробочку саску, – и ядом для ловли уларуаква, который взял с собой Калалекв.

Армун глядела то на Керрика, то на коробочку.

– Не понимаю... Ты смеешься надо мной. – И она машинально вновь прикрыла рот уголком воротника.

– Нет, что ты. – Он положил коробочку, бросился к ней и, откинув шкурку с лица, неясно тронул ее губу, утешая и успокаивая. – Все будет хорошо.

Они подошли к острову так близко, как только осмелились в сумерках, потом спустили парус и стали ждать. Облаков не было, и снег на вершине горы искрился в лунном свете. Керрик стал поднимать парус, но Калалекв воспротивился.

– Нас заметят, если мы подойдем поближе!

– Сейчас они спят, все спят. Я же говорил тебе, что знаю их повадки.

– А охрана?

– Это невозможно – после наступления темноты никто не шевельнется.

Калалекв неохотно тронул кораблик вперед, в его движениях не было уверенности. Остров приближался, лодка тихо скользила на юг вдоль берега.

– А где находится это место? – прошептал Калалекв, словно на берегу могли услышать его.

– На берегу, чуть к северу отсюда.

Скалистое побережье сменилось песчаными пляжами, за которыми виднелись рощи деревьев. Береговая линия изогнулась, открывая вход в гавань, в которой на фоне светлых деревянных причалов застыл целый ряд темных силуэтов.

– Это, – сказал Керрик, – их живые иккергаки, вроде того, что мы видели. Вот и город. Считай, что я знаю его, все они выращены на один манер. Тут родильные пляжи, прямо за городской стеной, потом амбесид, открытый лучам утреннего солнца так, чтобы эйстаа, восседая на почетном месте, первой встречала его теплые лучи. Это Икхалменетс.

Его речь Армун не понравилась: Керрик издавал какие-то странные звуки и дергался. Она отвернулась, но Керрик окликнул ее.

– Видишь сухое русло, выходящее в океан? Тут мы высадимся, тут и встретимся. Правь к берегу, Калалекв. Высаживаемся, здесь удобно – и недалеко от города, и не за его стеной.

Берег был покрыт песком и глиной, смытыми с горы ливнями во время сезона дождей. Лодка уткнулась носом в берег, покачиваясь на невысоких волнах,