– Где он?

– Я никогда не знал, где он. Я лишь сообщал информацию.

– Чем же он так тебя зацепил, Ковалевский? – поинтересовался я. Мне была очень интересна природа превращения человека в животное. – Деньги? Компромат?

– У меня брата в сентябре за разбой закрыли. Дело передали в Кировский районный суд. Он обещал для брата условный приговор выхлопотать…

– А как фамилия судьи, что дело рассматривать будет?

– Квитко Михаил Леонидович.

– Это ты «попал»! – улыбнулся я. – Вместе со своим братом! Квитко берет взятки исключительно билетами на матчи плей-офф кубка Стэнли. У тебя или Ступицына есть такие билеты? Тебя купили, как ребенка. Я помню случай, когда Миша Квитко на пинках вышибал из кабинета адвоката, который предложил взять у потерпевших «под него» деньги и поделить. Твоего брата ждет от трех до десяти, или – от шести до пятнадцати. Извини, точно сказать не могу. Дело не листал.

Дальнейшее напрашивалось само собой. В наших руках был «радист», «шифр» и «передатчик». Военная контрразведка в подобных случаях хлопает пробками от шампанского.

Я взглянул на часы. Было двенадцать часов ночи. Самое время позвонить председателю Областного суда домой.

– Игорь Матвеевич, не разбудил?

– Струге, вы окончательно сошли с ума?

– Нет еще. Я все думаю… Дешевле, чем у меня, шифера вам не приобрести нигде. А у меня как раз на две крыши. На две больших крыши. Как раз то, что вам нужно.

– Струге, о состоянии вашего здоровья я завтра же поставлю вопрос на Совете Судей.

– Обязательно. А я на Совет принесу копию справки-счета на покупку вами автомобиля «Форд» двухтысячного года выпуска. Вам хоть известно, что за фирма произвела перечисление на счет магазина? Мне тут случайно удалось узнать, что данным благотворителем является организация по торговле горючим. Как ни странно это выглядит, но учредителем является некто Гуров. Незнакомая фамилия? Кстати, он имел глупость быть задержанным за организацию ряда убийств и сейчас дает кое-какие показания. Вы подумайте насчет шифера. Я вам еще позвоню.

Положив трубку, я сладко потянулся.

– Все, Ковалевский, за работу!

– Нет, еще не все, – твердо сказал Саша, и я в очередной раз убедился в том, что настоящий опер не заканчивается никогда. – Какой у вас условный сигнал работы «под контролем»?

Ковалевский секунду помялся:

– В начале разговора мне нужно сказать: «Это я»…

Земцов усмехнулся и положил ему руку на плечо.

– А я-то думал, что в моем отделе работают одни профессионалы! – Его лицо вдруг стало серьезным. – Ежу понятно, что это ТЫ, раз радиостанций всего две! Ты думаешь, что Ступицын такой же идиот, как и ты, раз согласился на такую глупость? Не заставляй меня применять к тебе меры превентивного характера! Последний раз спрашиваю – условный сигнал работы «под контролем»?

Врать второй раз было бы уже несерьезно. И потом Ковалевский наверняка знал, что такое «меры превентивного характера».

– Если все нормально, я должен сказать: «Третий, Первому». Если нет: «Пятый, Первому».

– Похоже на правду, – согласился я. – Только если ты сейчас продолжаешь «спасать» своего брата, то совершаешь самую большую ошибку в своей жизни. Возьми радиостанцию!

После того, как он ее включил, я ему продиктовал сообщение.

– Третий, Первому…

Мгновенная реакция на том конце связи.

– Слушаю, Первый!

– Нужно срочно встретиться. В два часа будь за кинотеатром «Аврора», около строящегося дома.

– Что за спешка? Зачем нам встречаться?

– У меня нет возможности долго говорить, а сказать нужно много. Это очень важно. Все, до встречи.

Земцов забрал у него станцию.

– Начало хорошее. Макс, отведи его в дежурку и посади в камеру. Проследи, чтобы он сидел один.

Когда они вышли, Земцов стал распаковывать пачку чая. Самое страшное для него уже случилось. А самое главное оставалось впереди. Нужно будет суметь ответить на вопрос начальника РУБОП: «Как, Земцов, в твоем отделе столько времени смогла работать «сука?». Ничего, Саша ответит, я уверен.

Макс вернулся с Сычевым, и остаток времени мы молча пили чай. Каждый думал о своем, но я уверен – никто из оперов на Земцова не обижался. Дело настолько же привычное, насколько неприятное. Если кто-то из оперов хочет меня переубедить – пусть попробует. Я очень хочу посмотреть, как это у него получится…

Остается последний день до Нового года. Он же, фактически, последний день моего отпуска. Новогодние выходные – не в счет.

Я не случайно местом встречи выбрал стройку за кинотеатром «Аврора». Этот дом строится столько, сколько я помню себя в Тернове. После того, как в Москве прошла Олимпиада, партийные власти города решили выстроить гостиницу, по образу и подобию похожую на одну из московских новостроек. И выстроили. Но до отделочных работ дело так и не дошло. Оказывается, данное девятиэтажное строение не отвечает требованиям, предъявляемым к высотным строениям. Не бог весть какое «высотное строение», но для Тернова и девятиэтажка – небоскреб. После этого прошло уже двадцать два года. Пока умы города решают, что делать с этой «Пизанской башней», бомжи облюбовали ее под летнее место жительства. Бомжей с помощью ОМОНа вскоре выселили, но остались отходы их жизнедеятельности. В школьные годы мы с Пащенко и с остальной дворовой ребятней превратили несостоявшуюся гостиницу в место ристалищ и сходок. Здесь дрались, играли в карты, превратив здание в место постоянных толковищ. Я знал в этом доме каждый угол, расположение каждого коридора и все ходы-выходы.

И потом, это самое безопасное место для случайных прохожих, если вдруг возникнет что-то вроде маленькой перестрелки. Несмотря на то, что сейчас два часа ночи, не могу с уверенностью утверждать, что именно в это время кто-то не окажется рядом с кинотеатром. В том, что Ступицын придет на встречу, я не сомневался. Но сделает это с высшей степенью осторожности. Наверняка он уже там, для того чтобы перепроверить местность на наличие оперативного состава. Но никакого оперативного состава там нет и быть не может. У самого входа, на высоком крыльце, сидит Ковалевский и ежится от холода и предчувствия заслуженного наказания. Я, Пащенко и Земцов наблюдаем эту картину из подсобного помещения, предназначенного под гараж гостиницы. Только я и Пащенко знаем, что из него в здание ведет подземный коридор. Земцов сидит на улице, в ста метрах от входа. Его задача – загнать Ступицына в здание. Если он в него войдет, у него останется одна возможность для движения – наверх. Это нам и нужно. Пусть поднимается и поднимается. Если не запутается в лабиринтах коридоров и комнат, то вскоре окажется на крыше…

Ступицын вышел из-за угла жилого дома, расположенного торцом к стройке, и, держа руки в карманах, двинулся в сторону Ковалевского. Тот, уловив это движение, приподнялся и стал ждать.