продвигались тихо, каждые два часа отсылая «Эмир» или «Финн» с докладом для флагмана. Благо бежать тем было минут пять, не больше. Обратно, вдогон, укладывались в четверть часа.

К вечеру дождь немного ослаб, но волнение и ветер только усиливались. Флоту и конвоям удалось собраться вместе. Потерь не было. Но, глядя на то, как треплет на волнах миноносцы, начали сомневаться в верности принятого решения. Однако до Хатидзе было теперь почти столько же, сколько до намеченной цели, причем возвращаться пришлось бы навстречу ветру и волнам. Да и ерзать взад-вперед в контролируемых противником водах казалось как-то не с руки. Так и до полного провала исполнения Высочайшего повеления можно долавировать. Вот и решили двигаться дальше, чтобы, воспользовавшись погодой, попытаться скрытно миновать линии японских патрулей, наверняка сильно поредевшие.

Волна была неприятная. Почти попутная. Все минные отряды теперь держались правее колонн крупных кораблей, но даже за их многочисленными тяжелыми корпусами жестоко страдали от качки. На «Невках», уже традиционно, временами даже забрасывало воду в кочегарки. Порою винты миноносцев мелькали в пене, сразу раскручиваясь, лишившись привычной упругости сопротивлявшейся воды, и снова с ходу погружаясь. В такие моменты миноносные мехи замирали, казалось, слыша хруст пиковых напряжений валов и лопастей. Но пока обходилось без аварий.

Около шести часов пополудни удалось определиться по открывшейся в двенадцати милях слева верхушке вулканического пика острова Миякесима. Полпути до цели было пройдено. Сначала опасались, что с него нас тоже видят, но потом поняли, что вряд ли. Все же довольно далеко, да в такой-то серости и сырости, постоянно перемешиваемой волнами и ветром, что тянуло над водой…

Приняли на два румба влево и начали перестроение в ночной ордер, вполне ожидаемо затянувшееся до темноты. К этому времени вперед выдвинули вспомогательные крейсера «Енисей» и «Терек», надеясь их гражданским силуэтом хоть чуть-чуть запутать противника при встрече. Именно они первыми и установили контакт с дозорными судами. Если, конечно, случившееся можно так назвать.

* * *

Шли по счислению, постоянно держа в поле зрения тлевший вполнакала ютовый огонь впередиидущего. Вскоре после девяти часов вечера в пятнадцати милях юго-восточнее Осимы обнаружили японский дозорный пароход. Точнее говоря, он просто вылетел из тьмы и дождя прямо на «Енисей». Прежде чем что-то успели предпринять, его клиперский нос со страшным лязгом и грохотом уткнулся в левый борт нашего вспомогательного крейсера чуть позади фок-мачты, глубоко застряв в корпусе.

С японца тут же начали пускать ракеты – осветительные, сигнальные всех цветов, без разбора и во все стороны, прямо в дождь. Но они сразу вязли в сырой мгле, и их с трудом могли разглядеть даже с «Терека», бывшего совсем рядом.

Сам «Енисей» открыл частый огонь из уцелевших орудий, быстро превратив в дуршлаг мостик своего противника, задев, видимо, и запасы фейерверкеров. Немногие оставшиеся ракеты теперь метались между стен ходовой рубки, озаряя ее ярким светом изнутри и густо засыпая искрами. Некоторые вырывались наружу через проломы и выбитые окна, сразу втыкаясь фееричными рикошетами в надстройки, свои и чужие, либо ныряя в черноту волн вокруг.

Напарник бывшего «Белого орла» активно участвовал в обстреле, по мере возможности аккуратно дырявя кормовую часть вероломного противника, подальше от борта своего товарища. Кроме того, сцепившиеся корабли нещадно трепало волнами, с тяжелым металлическим стоном и лязгом расшатывая нос японского судна, заметно съехавший вправо.

От сильной качки он в конце концов почти напрочь отломился, сразу выскользнув из корпуса «Енисея». Быстро тяжелея, сплющенная, а потом еще и разорванная оконечность начала проваливаться в воду и тянула за собой ко дну все судно. Спустя пару минут волны уже перекатывались через палубу обреченного парохода перед горящим мостиком, и он продолжал стремительно погружаться, задирая корму. В этот момент, похоже, рванули котлы, и его тут же закрыло паром, сквозь который еще какое-то время тускло мерцали отсветы пожара. Когда же белесое облако снесло в сторону и прибило дождем, на волнах в свете ненадолго открытого с «Енисея» прожектора скакали только многочисленные обломки. Провести хоть какие-то спасательные работы просто не успели.

А наш пароход-крейсер, хоть еще и держался на плаву, повреждения получил очень серьезные. Пробоина треугольной формы рассекала его надводный борт на всю высоту, уходя нижним краем под ватерлинию. Ее края окантовывались глубокими рубцами вмятины, смотрящей внутрь корпуса. Но обводы остались нетронутыми, благодаря чему оставалась надежда все же приладить на нее пластырь.

Однако бешеный напор воды, с ревом врывавшейся в теплые обжитые железные потроха, прижимал и перекашивал раскатываемую с палубы армированную брусьями конструкцию, не давая продвинуть ее до места. Единственное, что удалось сделать – снизить скорость затопления в несколько раз. Но этого было явно недостаточно. Носовые трюмы быстро затапливало, вода появилась даже в первой кочегарке. Еще повезло, что волна била в другой борт и вдогонку.

Несмотря на усилия экипажа, бывший «Белый орел» все больше садился носом, постепенно теряя управление из-за показавшихся из воды винтов и руля, выйдя вправо и быстро отстав от «Терека». Тот, не имея возможности реально помочь, продолжил выполнять свою задачу и ушел вперед, снова заняв предписанное место.

А «Енисей» явно тонул. Заделать такую прореху, да еще в шторм, было никак и нечем. Локализовать стремительно прогрессирующие затопления не удавалось. Но, благодаря своим большим размерам, тонул он достаточно медленно и пока сохранял ход. Сместившись под ветер и неумолимо замедляясь, пароход все больше оттягивался в хвост длинной рваной многорядной колонны. Оказать ему хоть какую-то помощь возможности решительно не имелось. Так все и шли молча мимо.

Сигналом с флагмана за ним закрепили прорыватель № 4 из второго отряда судов обеспечения в качестве опекуна. Воспользовавшись казавшимся ослаблением волны, отсекаемой грандиозной колонной от пострадавшего, «ноль четвертый» попытался ошвартоваться к явно агонизировавшему подопечному. Но обоих все еще слишком сильно мотало, так что ни принять людей, ни уберечься от жесткого прямого контакта не удалось. Кранцы быстро раздавило в труху, а швартовые концы сразу оборвало. Еще повезло, что лишь взаимно помяли друг другу бока, ограничившись незначительными течами по «качнувшимся» швам обшивки и срезавшимся в них клепкам.

Попробовали спустить баркас, закрывая его массивным корпусом. Но еще даже не дошедшую до воды, шлюпку со всей силы приложило наскочившей волной о борт, разбив в щепки. В этих бесплодных попытках они на пару пропустили слева от себя угрюмый караван сил вторжения, скоро оставшись одни в ночи и сырости.

Время уходило, вода прибывала. Нужно было что-то делать. Максимально аккуратно снова сблизились и начали перетягивать людей в пробковых спасательных жилетах, привязанных к перекидываемым канатам