Моран увидел, как в зал втаскивают человека, чья фигура показалась ему знакомой, и когда пленника поставили на ноги и схватили за рыжие волосы, поднимая его голову, Моран увидел в свете огня, что это Харольд.

Имени смуглого офицера Моран не расслышал, но тот явно был хорошо знаком Бриану, и когда король коротко кивнул ему, офицер начал рассказывать, что произошло. Несмотря на то что из раны на голове все еще шла кровь, говорил он четко и связно.

Корабль Харольда вошел в устье Лиффи сразу после наступления темноты. Вероятно, команда увидела костры у Тингмаунта, но решила, что там празднуют христианское Рождество. Они пришвартовались у деревянного причала и тут же были задержаны караульным; тот выяснил имя Харольда и послал за офицером, который теперь и явился в королевский зал.

– Когда я пришел на причал, – объяснял офицер, – мои люди велели этому остмену, – он показал на Харольда, – выйти вперед. Но как только я к нему приблизился, он развернулся и схватил какую-то палку, что там лежала. Я не успел достать меч, как он уже ударил меня этой палкой по лицу. Он очень проворный, – заметил мужчина не без уважения, – и сильный. Только втроем и смогли его удержать.

Однако было очевидно, что Харольда не просто удерживали. Его сильно ударили по голове, а потом жестоко избили. Когда Харольда внесли в зал, он был без сознания и только теперь начал приходить в себя. Король подошел к нему, схватил за волосы и откинул назад его голову, чтобы посмотреть в лицо. Харольд открыл глаза, но взгляд их был затуманен. Морана он тоже не видел, как и всех остальных.

– С тобой говорит король, – произнес Бриан. – Ты это понимаешь?

В ответ раздалось невнятное бормотание.

– Ты напал на моего офицера. Он желает твоей смерти. Что скажешь?

– Сначала я убью его. – Голос Харольда звучал глухо, но слова можно было разобрать безошибочно.

– Ты осмеливаешься не повиноваться мне?! – воскликнул король.

Вместо ответа Харольд неожиданно вывернулся из рук двоих мужчин, державших его. Бог знает, подумал Моран, откуда только у него взялись силы. Увидев офицера, Харольд бросился к нему. Его остановил сам Бриан, до того как захваченные врасплох солдаты успели поймать Харольда и швырнуть на пол. Один из них с силой опустил маленькую дубинку на его голову. Моран невольно рванулся вперед, чтобы вмешаться, но в эту минуту Бриан вскинул руку, и все застыли. Было видно, что король в ярости.

– Довольно! Ничего больше не желаю слышать. Видно, кто-то из этих остменов так и не усвоил урока. – Он повернулся к офицеру. – Уведи его.

– И что с ним делать? – спросил тот.

– Убей! – Лицо короля Бриана было твердым и неумолимым.

Вот теперь Моран действительно видел перед собой того самого человека, который уничтожил порт викингов в Лимерике и выиграл два десятка сражений. И когда такой человек теряет терпение, только остолоп станет перечить ему. Но, похоже, выбора у Морана не оставалось.

– Бриан сын Кеннетига! – вскрикнул он.

Король обернулся:

– В чем дело?

– Этот человек – мой друг. Тот, о котором я тебе рассказывал.

– Тем хуже для тебя. И для него. И для его проклятой семьи в загоне для рабов. – Король устремил на него гневный взгляд, словно подзадоривая продолжить спор.

Моран глубоко вдохнул:

– Я просто подумал, что на него это совсем не похоже. Должна быть какая-то причина.

– Причина в том, что он дурак и бунтовщик. Других нет. И за свою дерзость он заплатит смертью. А ты, Моран Макгоибненн, если дорожишь моей дружбой, больше не станешь об этом заикаться.

Солдаты поволокли Харольда к выходу. После удара дубинкой он снова потерял сознание. Моран сделал еще один глубокий вдох:

– Ты позволишь мне поговорить с ним? Возможно…

– Довольно! – взревел Бриан. – Хочешь умереть вместе с ним?

– Ты меня не убьешь, Бриан сын Кеннетига, – произнес Моран спокойно и решительно, слова вырвались сами собой, он даже не успел осознать, что говорит.

– Вот как? – Глаза короля сверкнули гневом.

– Да, – невозмутимо ответил Моран, – потому что я лучший мастер по серебру в Дифлине.

На мгновение Моран испугался: а что, если он ошибся? В зале стало очень тихо. Король стоял, не поднимая глаз и явно обдумывая, как поступить дальше. Наконец после долгого молчания он неохотно проворчал:

– У тебя железная выдержка, Моран Макгоибненн. – И, бросив на ювелира холодный взгляд, добавил: – Не злоупотребляй моей благосклонностью. Мою власть следует уважать.

– В этом нет сомнений. – Моран склонил голову.

– Хорошо, Моран Макгоибненн, вот мое решение. Либо твой друг будет жить, но присоединится к своей семье в загоне для рабов, либо он умрет, и тогда его семья получит свободу. Дай мне знать, что он выбрал, до того как я сяду ужинать. – С этими словами он отвернулся.

Морану хватило ума больше ничего не говорить. Харольда выволокли из зала, и Моран с грустью пошел следом.

Какой ужасный выбор, думал Моран, такой же коварный и безжалостный, как все кельтские предания древних времен. Бриан ясно дал понять, что он имеет дело с истинным королем. Никакой надежды на то, что правитель Манстера передумает, не было. Да, выбор труден, но кто сделает его? Если Харольд очнется, он, несомненно, предпочтет смерть ради спасения своей семьи. А если он так и не придет в себя, выбор придется делать самому Морану. Как ему тогда поступить? Не лучше ли сохранить жизнь друга и оставить его родных в заточении? Позже он смог бы выкупить их. Но что, если король не позволит ему это сделать и их увезут за море, чтобы продать в рабство в другой стране? Харольд никогда не простит ему этого.

Их молча провели через двор к небольшому деревянному строению. Моран надеялся, что прохладный вечерний воздух поможет его другу очнуться, но Харольд по-прежнему был в забытьи. Когда их обоих втолкнули внутрь, стражник остался у двери снаружи.

В темной комнате горела единственная свеча и небольшой очаг. Моран сел у огня. Харольд лежал на полу с закрытыми глазами. Время шло. Моран попросил воды и, когда ее принесли, осторожно смочил лицо Харольда. Вскоре Харольд застонал. Моран приподнял его голову и попытался влить немного воды другу в рот. Ему показалось, что несколько капель попало внутрь, потому что Харольд снова застонал, но, хотя веки его чуть дрогнули, он все еще был без сознания.

Спустя еще час пришел один из стражников и заявил, что король Бриан ждет ответа. Моран объяснил ему, что его друг так и не пришел в себя.

– Ты должен дать ответ, – неумолимо повторил стражник.

– Боже праведный, да я-то что могу сказать? – не выдержал Моран.

Он посмотрел на Харольда. Казалось, тот спал. Все-таки норвежец был очень силен, и это вселяло надежду. Моран чувствовал, что Харольд вот-вот очнется, нужно только немного подождать. Сам он так и не решил, какой ответ дать королю Манстера.