– Сент-Джеймс? Я знал, где ты пряталась все это время, но похищение – это слишком сильное слово, не так ли?

– Нет, все совсем не так. Это… – Она сглотнула и отвела взгляд. Она не может говорить об этом. Не сейчас и, возможно, никогда. – Меньше часа назад я выпрыгнула из экипажа мистера Грейплинга.

– Ты сказала, мистера Грейплинга? Он здесь? В городе? – Отец сильно побледнел, кровь резко отхлынула от его лица.

– Он украл мой дневник. Подозреваю, что несколько месяцев назад, – пробормотала она, будто это как-то объясняло хоть что-нибудь из произошедшего. – Думаю, что именно благодаря ему он так хорошо меня изучил.

– Изучил тебя? – заорал ее отец, но она даже не вздрогнула.

– Да, он пытался ухаживать за мной в начале сезона. – Теперь ей казалось, что это было в другой жизни. Так много всего изменилось, и она тоже. Тогда Фэллон был ее другом, а мистер Грейплинг – ее тайным поклонником. Она посмотрела на отца невидящими глазами и продолжила: – Но все это было фальшивым. Отец, он угрожал мне пистолетом сегодня. Он затолкал меня… – Ее голос оборвался, как и мысли.

– Все закончилось, детка. Иди в дом. Там ты будешь в безопасности. Ты дома. – Он повернулся и повел ее к ближайшей двери – той, которая вела в кухню. – Теперь все будет в порядке, – продолжал он. – Твоя жизнь будет точно такой же, какой ты ее оставила здесь. Вот увидишь. Все будет так, словно ничего не произошло.

Словно ничего не произошло? Возможно ли просто сделать шаг назад, в ее старую жизнь?

Знакомая обстановка дома дала ей понять, как далеко она ушла от своей прежней жизни и насколько сильно изменилась за это время. Когда Изабель, подняв голову и глянув на отца, вошла через кухонную дверь в дом, она чувствовала себя все еще такой же потерянной, как и на той улице, далеко в городе.

* * *

Фэллон перебирал стопки документов на своем столе в поисках отчетов из игорных домов. Безрезультатно. Он, конечно, проверял цифры неделю назад, но с игроками по определению нельзя быть слишком осторожным. Фэллон потер глаза: казалось, в них насыпали песка. Который час? Дни слились в один, без начала и конца, после того как ушла Изабель.

Наконец он нашел отчеты и взглянул на человека, стоящего напротив стола.

– Вентвуд, сегодня к вечеру мне понадобятся бухгалтерские книги пансионатов. Я попросил Лоусона сверить их с нашими отчетами, мы еще не проверяли их в этом году. Я хочу, чтобы это было сделано завтра.

– Сэр, на это понадобится несколько дней, – промямлил тот.

– Тогда я сам это сделаю, – резко отозвался Фэллон, буравя глазами мужчину на десять лет старше его.

Мужчина неловко переступил с ноги на ногу и через пару секунд ответил:

– Я сделаю все, что смогу.

– Так, Портер, – сразу переключился Фэллон на одного из запасных наследников в другом конце комнаты. Тот оборвал тихий разговор и обратил взгляд на Фэллона, стоящего у камина. – Ты принес расчет процентов, о котором я просил?

– Еще нет, сэр, – ответил мужчина, и опрокинул в рот остатки содержимого своего стакана. – Филдз все еще работает над своей частью документа.

– Скажи ему, пусть поторопится.

Фэллон развернул две папки, лежащие перед ним, и его глаза забегали от одной к другой.

– Кто-нибудь слышал о графике выплат от Завода паровых двигателей Кросби? Полагаю, что нет, – сделал он вывод, исходя из молчания в комнате, и записал на листе бумаги: «Связаться с Клобейном».

Секундой позже Фэллон поднял глаза и увидел, что в его библиотеку вошел еще один член Общества.

– Хардеуэй…

– Что, настала моя очередь насаживаться на шампур? – несколько нервно поинтересовался Хардеуэй с поддельным волнением в голосе и прошел вперед. – Я обещаю лучше повертеться над огнем, чем все они. Стану таким сочным и хорошо прожаренным. Мы же не хотим, чтобы мой зад остался сырым, не так ли?

– Ты связался с Филлипсом? – задал Фэллон вопрос по делу, проигнорировав острое словцо новоявленного лорда.

– Да. Условия теперь немного получше.

– Лучшее – враг хорошего, Хардеуэй, – сказал Фэллон и вытащил еще одну папку с отчетами от гавани.

– Все вон, все! – заорал Хардеуэй. – Мне нужно поговорить с Сент-Джеймсом с глазу на глаз.

– Да зачем им выходить? – поинтересовался Фэллон, отрываясь от работы. – Если ты будешь так орать, они услышат тебя и на улице.

– Все равно, на выход! – скомандовал Хардеуэй.

Фэллон откинулся на спинку стула, наблюдая, как его друг выдворяет всех из комнаты. Он теряет время на это шоу, драгоценные минуты, которые нельзя будет вернуть. Он должен сосредоточиться на Обществе запасных наследников, это единственное, что имеет значение.

– Она ушла от тебя, – начал Хардеуэй без всяких предисловий. – Я понимаю. Но ты ведешь себя как последний гад с теми, кто здесь остался. Ты знаешь, что Лоусон не спал вчера целую ночь, работая над твоим чертовым отчетом?

– Что ж, проверка отчетности, – спокойно объяснил Фэллон, – я тоже не спал.

– Это не имеет ничего общего с чертовой проверкой, которую можно не делать еще четыре месяца, и ты это знаешь.

– Лоусон пожаловался, да? – уточнил Фэллон и подумал «Придется поговорить с ним попозже». – После всего, что я сделал для этой организации, всего, что я отдал…

– Мы все еле держимся на ногах из-за этого, Сент-Джеймс. И Лоусон, и Вентвуд, Портер, Эйтон, Клобейн, Дин, я… не делай вид, что ты один такой. Мы тоже здесь, вот они, – проворчал Хардеуэй.

Фэллон издал судорожный вздох, провел рукой по волосам и, поставив локти на стол, скрестил пальцы. Он знал, что все действительно обстоит именно так. Эти джентльмены собрались, чтобы поддержать друг друга. Как они это делали – другой вопрос. Изабель подумала, что он ужасный человек с черным сердцем, и да, скорее всего, таким он и был. Надо быть безумцем, чтобы думать, что она поймет. Вот она и исчезла.

– Она обвиняет меня, – проговорил он вслух, – думает, что я худший из подлецов. На самом деле я злодей и есть – она использовала именно это слово. Я… злодей. Глупо было и думать, что кто-то такой… чистый и милый, хороший… прекрасный… – Слова бледнели в сравнении с тем, какой на само деле была Изабель. – Она права, – устало вздохнул он, – мы почти вне закона. И это была моя идея, мое творение. Общество запасных наследников должно было стать местом, в котором заботятся о тех, кому нет места в обществе, – об отщепенцах.

– Да, это так. Но, Сент-Джеймс, ты много сделал для этого города. Иногда нужно идти к хорошему не совсем традиционными методами. Ты ведь заботишься о целой армии людей. Ты спас многих, не пару человек, направив их к более полезной жизни.

– Полезной? У меня под контролем игорные дома и бордели. А всего пару месяцев назад я привез в город афериста. Ты это называешь полезной жизнью?