Экипаж, который ожидал впереди, выглядел как тот, что она видела по дороге сюда. Он преследовал ее? Или ее воображение снова разбушевалось? Одно то, что мистер Грейплинг был столь настойчив, еще не означает преследования. «Успокойся. Ты найдешь способ избежать этой ситуации без вреда для себя», – сказала она себе. И она сделает это – только как? Крик вряд ли поможет ей избежать скандала. Да никто и не собирался ее спасать. Наконец, это происходит не в книге со счастливым финалом.

– Мистер Грейплинг, я понимаю, что вы пытаетесь проявить ко мне внимание, но вы должны отпустить меня. Я просто не могу сесть в ваш экипаж. Это вызовет скандал.

– Было время, когда я беспокоился о том, чтобы сказать то, что вы хотели услышать, миледи. Это время прошло. И я ужасно доволен, что мне больше не нужно лебезить перед вами. Теперь я могу относиться к вам так, как захочу, и эта свобода действий мне приятна. Уверен, вы знакомы с сюжетами похищения людей. – Он открыл дверь экипажа и подтащил ее поближе. – Залезайте внутрь!

Теперь она отчетливо увидела недобрый огонь, вспыхнувший в его глазах, и даже успела заметить пистолет в его руке. Спокойно разговаривать с ним – вот единственный выход, хотя это был и не лучший вариант.

– Зачем вы это делаете?

– Потому что сейчас мой ход. – Он толкнул ее внутрь, и тьма кабины поглотила ее.

Она бросилась к дверце, но он преградил ей путь.

– Что значит ваш ход?

Ответа не было, только хлопнула дверца и последовал внезапный толчок оттого, что колеса экипажа пришли в движение.

Через минуту ее глаза приспособились к темному нутру экипажа. Ей нужно выбираться, но они движутся. Она не может выпрыгнуть на ходу. Возможно, будет встречное движение. Всегда бывает какая-то задержка. Должна быть. Она будет ждать.

«Жди подходящего момента», – прошептала она, пытаясь успокоиться. Сиденья в экипаже были покрыты сильно потертой тканью, она скользнула по сиденью ниже – так, чтобы удобно было опустить голову на спинку. Ждать!

Коляска ехала довольно быстро: сила инерции на поворотах на высокой скорости бросала ее из стороны в сторону, так что, подняв ноги на сиденье напротив, она для устойчивости уперлась в край подушки.

Экипаж покатился по более крупному, чем обычная брусчатка, дорожному покрытию, а сиденье под ее ногами подскочило вверх и затем хлопнуло еще раз. Опустив ноги на пол, она осмотрела сиденье и под ним заметила ящик для хранения вещей – может ли в нем быть оружие? Это был бы лучший вариант на данный момент. Она подвинулась вперед и подняла обитую мягкой тканью крышку ящика. Заглянув внутрь, Изабель увидела только кожаную сумку, брошенную в дальний угол. Пистолетов не было. Даже ножа. Да она была бы благодарна и за деревянную палку или любой предмет, который мог бы помочь в такой ситуации, но это была дурацкая сумка! Скорее всего, в ней какие-то деловые бумаги, скучные документы, не более того…

Она смотрела на сумку достаточно долго – экипаж, не снижая скорости, успел проехать мимо двух зданий, – и все-таки открыла защелку на замке и подняла кожаный хлястик: даже если в сумке только одни бумаги, они могут дать некоторую информацию. Вдруг там какой-нибудь документ, который объяснит ей, что происходит? Она всегда считала свое любопытство недостатком, но если бы проявила его немного больше в адрес Фэллона, то могла бы уберечь себя от сильной боли. Больше никогда она не повторит ту же ошибку, ни с одним мужчиной!

Засунув руку внутрь кожаной сумки, она вытащила несколько бумаг и какую-то книгу: несколько официальных документов и лежащий наверху стопки… ее дневник!

Изабель уставилась на обложку. Очевидно, ее ум мог справиться только с определенным количеством информации, прежде чем отключиться. Этого не может быть! И все же…

Она положила дневник на колени и открыла его. Ее почерк. Ее слова. Ее чувства и мысли были открыты для посторонних.

Сердце бешено заколотилось в груди. Откуда у мистера Грейплинга дневник, который она потеряла в начале сезона? Но, может, лучше спросить у него самого, зачем ему ее, Изабель, дневник?

Она посмотрела в окно, все еще сжимая дневник в руке, и поняла, что должна делать. Они приближались к оживленному перекрестку. Экипажу придется замедлить скорость – а даже небольшое снижение скорости будет ей на руку. Изабель открыла защелку на двери. Больше нечего ждать, нужно прыгать!

Забитые улицы Лондона… Они подъехали к уличному торговцу, который, передвигая свои столы для товара, перекрыл дорогу. Экипаж замедлил ход. У нее была только секунда, чтобы прыгнуть! Взмахнув руками, в водовороте юбок она выпрыгнула из экипажа и столкнулась с – о, какое счастье! – крепкой женщиной. Морковь рассыпалась по земле, когда Изабель ударилась о тележку женщины бедром. Изо всех сил пытаясь сохранить равновесие, она сделала неуверенный шаг, все еще отчаянно цепляясь за руку женщины.

– Извините, – пробормотала Изабель на ходу, прикрывая лицо дневником. Она больше не могла задерживаться. Выглянув из-за дневника, она заметила торговца, к которому по настоянию Виктории они однажды заскочили, чтобы купить румяна. Она была так благодарна тогда своей сестре за то, что та привезла ее сюда! Повернув направо, она пошла по пути, которым они шли в прошлом году, вспоминая, как им пришлось скрывать свою покупку от матери. Изабель чуть не рассмеялась: Сью тогда накрасилась ими на тот бал-маскарад в доме семьи Рутледжес…

Дорога петляла, но Изабель знала путь домой отсюда. Она оборачивалась за каждым поворотом: заметил ли мистер Грейплинг, что она убежала из его экипажа? Может, он снова преследует ее? И однажды даже уронила дневник. Подняв книжечку со своими сокровенными записями, Изабель покрепче ухватилась за нее и, не сбавляя шагу, добралась наконец до сада позади своего дома.

Оставив ворота открытыми, она побежала по каменной дорожке, пробираясь сквозь розы, которые знала наизусть. Но чем ближе она подходила к дому, тем ужаснее становилась мысль, что сказать семье. Она остановилась, прижала дневник к груди и посмотрела на свой дом.

– Изабель! – позвал ее отец и побежал к ней.

Как долго она стояла здесь, обдуваемая холодным ветром, и думала, что ей теперь делать, она не знала. Но вот ее отец сделал еще шаг и обнял ее.

– Уже почти ночь! Я отправил всех лакеев обыскивать улицы, они провели на них почти целый день. Небезопасно отправляться в город одной даже в лучшие времена. Тебя могли убить!

– Это почти произошло, – призналась она, не поднимая головы от его сюртука.

– Что случилось? – ужаснулся он, выпуская ее из объятий, и пристально посмотрел на нее, ожидая ответов.

– Меня похитил один человек. Я думала, что знаю его, а оказалось…

Ее голос звучал безжизненно. Она онемела от холода и сковывающего страха, а затем от облегчения, когда избежала опасности. Но больше всего она оцепенела оттого, что осознала: она оплакивала потерю Фэллона весь день, несмотря на все события.