— Ты еще совсем ребенок, но уже влюблена, — грустно улыбнулась охотница, поддерживая Лланму во время крутого подъема на каменистый холм. — Твоя печаль естественна… но тебе придется смириться.

Через такие потери проходят все женщины. Ветер Перемен заставляет их вновь и вновь создавать семьи — и вскоре безжалостно разлучает с родными. Одни женщины в конце концов привыкают к этому… а другие теряют близких так много раз, что у них не остается больше сил любить!

Анга была единственной незамужней женщиной в деревне, и Лланма поняла, что охотница говорит о себе.

— Я знаю, — с горечью сказала девочка. — Наверное, отец Габар прав, и нам с Янсоном не следует больше мучить друг друга бесполезными мечтами…

— Сегодня ты переночуешь у меня, — сказала Анга, с сочувствием глядя на Лланму. — А еще лучше — давай-ка перебирайся ко мне! У твоих приемных родителей будет время привыкнуть к мысли о неизбежном вашем расставании. Бедные старики! Сколько детей, своих и перенесенных Скачками, отнял у них Ветер Перемен!

Вскоре Лланма с беспокойством увидела, как впереди, из-за края ближайшей извилистой трещины, показалась чешуйчатая голова крида. Обычно криды опасались приближаться к деревне, но иногда особо агрессивные, матерые самцы подстерегали одиноких путников сразу же за околицей. Спрятавшись в расщелинах, они терпеливо поджидали неосторожную жертву в прохладной мгле, уцепившись когтистыми лапами за неровности каменных стен. В момент, когда ничего не подозревающий человек взмывал в прыжке над пропастью, хищник одним толчком мощных лап выбрасывал свое гибкое тело ввысь, хватал добычу и, распустив перепончатые крылья, мягко планировал в пропасть. Отец Габар рассказывал, что в глубине бездонных расщелин находится множество широких уступов и пещер — излюбленных мест обитания кридов. Охотники нередко находили там останки людей и домашних животных…

Анга тоже увидела ящера, но даже не замедлила свой бег. Неспешным движением она вынула из-за пояса длинный зазубренный кинжал, выточенный из зуба гигантской морской змеи. Глаза охотницы азартно блеснули, мускулы на руках вздулись — она, похоже, жаждала схватки.

Но ничего не произошло. Крид был, видимо, старым и многоопытным. Увидев в руках женщины грозное оружие, он тоскливо завыл и, резко оттолкнувшись от края трещины, исчез в ее непроницаемой тьме.

Лланма вздохнула с облегчением, но Анга была разочарована.

— Неужто ты испугалась, девочка? — с насмешкой спросила она. — Конечно, ты еще очень мала, но… Скоро ты вырастешь — и тогда тебе непременно захочется сцепиться в смертельной схватке с хищным зверем. Так, чтобы жилы звенели от напряжения и сердце пело от упоения боем. Разве нет? Мне казалось, между нами есть немало общего…

— Нет! — резко встряхнула головой Лланма. — Нет! Я обычная девочка и создана совсем для другого!

Преодолев последнюю расщелину на пути к деревне, они перешли на шаг.

— Ты хочешь сказать, что, как и большинство женщин, ты создана для мужчины? — с легким презрением спросила охотница. Она раскрыла наплечный ранец, с которым никогда не расставалась, и стала собирать попадавшиеся ей на глаза целебные травы.

Лланма обиделась и, вспомнив утреннюю встречу с Хранителем, гордо сказала:

— Сегодня, сразу после Скачка, мы с Янсом были в Храме, и отец Габар заметил во мне дар Предсказательницы.

Анга удивленно посмотрела на нее, но промолчала. Они пересекли узкое ущелье, заросшее кустами-сетями с привлекательными на вид, но ядовитыми ягодами, и поднялись по извилистой тропинке на Сторожевой холм. Отсюда открывался живописный вид на деревню, разбросанную по девяти округлым холмам. Среди цветущих садов виднелись конические крыши многочисленных хижин. По древней традиции, они были свиты из ветвей специально выращиваемых деревьев с мощным стволом и стелющейся низко над землей плоской кроной.

— Раз, два… четыре.. Нет — пять! — нараспев считала девочка, обводя взглядом открывшийся вид. — Пять новых домов появилось, Анга! А исчезло всего два — Гона-рыболова и Пита-землекопа Удачным выдался этот Скачок…

Она замолчала, вспомнив мрачные предсказания Хранителя. Нет, в это невозможно поверить! Старик ошибается, она чувствует это — их с Янсом ничто не может разлучить!

Женщины сбежали по крутой тропинке, без труда преодолев сеть извилистых узких трещин, и оказались на главной поселковой улице.

Здесь было многолюдно — вернувшись с похорон, жители деревни не спешили расходиться по домам. Они обнимали друг друга, поздравляя с приходом весны, жалели семьи Гона и особенно Пита — балагура и всеобщего любимца, восхищались новым арочным мостом над Лодей, строили догадки насчет его происхождения и сошлись на том, что его принесло Скачком не иначе как из джунглей таинственного Южного материка. У обочины дороги развернулся небольшой базар: рыбаки привезли несколько крупных рыб, пойманных в освободившемся ото льда заливе, а женщины разложили на камнях рукоделие, сработанное за долгие зимние вечера. Рядом расположились и неугомонные мальчишки с рогатыми раковинами — ребята успели собрать их поутру в устье Лоди. Кое-кто из взрослых безуспешно пытался разогнать детей, но потом решили: пусть учатся торговать.

С Белого холма, где находились все пять вновь появившихся хижин, на улицу спускались новички, в большинстве это были женщины и дети. Отец Габар дождался их у моста и повел в другой конец деревни к дому старосты: нужно было зарегистрировать перенесенных Скачком людей и определить их на работу.

Девочка поискала глазами Янса, но его на улице не было. Может, он направился в Храм, пока учитель знакомится с новичками? Лланма с благоговением представила себе, как ее друг сидит в кресле Хранителя и ждет очередного откровения машин…

Анга тем временем властно потянула ее за руку в темный переулок между развалинами Старых зданий, перенесенных в деревню невесть откуда. Они напоминали маленькие крепости: мощные выпуклые стены с дождевыми подтеками, грибовидные башни по углам массивного пятиугольного фундамента, узкие окна-бойницы, кованые двери, подвешенные на цепях… Лланма не любила эти дома: ей всегда казалось, что из темных проемов за ней постоянно следят чьи-то недобрые глаза. Не зря же вездесущие мальчишки рассказывают о Старых зданиях столько жутких историй!

Но вот переулок остался позади, и Анга с Лланмой выбежали на болотистый, полный холодных родников берег Лоди. Ее мутные воды, наполовину закрытые слоем желтой пены, искрились в лучах обоих солнц. Миновав деревянный мост с подгнившими сваями и небольшой лужок, заросший речной мятой, они оказались у подножия Птичьего холма.

Узкий проем в густых зарослях кустов-ограды привел их во двор дома Анги. К удивлению девочки, сад у нее оказался совершенно запущенным. Деревья, давно не знавшие обрезки, свились между собой ветвями; их вершины, побитые суровыми морозами, черным сушняком торчали из зазеленевших крон. На цветах скороспелой ломии — кустарника, дающего первый урожай ароматных ягод уже через месяц после начала весны, ползали мохнатые гусеницы. Нет, не зря поговаривают в деревне, что в Анге женского — разве одна только внешность…