— И что же вам удалось узнать, лорд Шасо? — осведомился Эффир, отбросив огорчение.

— Иеросоль готовится к войне. В доках срочно приводят в боевую готовность несколько дромонов — так они называют военные корабли, принцесса. Лудис Дракава приказал вернуться всем своим капитанам, которые занимались сбором налогов у красианской границы. Судя по всему, он ожидает осады.

— А мой отец? — дрожащим голосом спросила Бриони.

— Сведения я почерпнул из разговоров с моряками, принцесса, — покачал головой Шасо. — Это простые люди, их мало заботит политика и судьба знатных узников. Так что о вашем отце я ничего не слышал. Но, как говорится, отсутствие новостей — лучшая новость. К сожалению, со временем Дракава неизбежно поймет, что даже незначительный выкуп за вашего отца получить невозможно. Не знаю, что тогда произойдет.

— Почему это за отца невозможно получить выкуп? — возмутилась Бриони и в то же мгновение осознала, что Шасо совершенно прав. Вне всякого сомнения, Хендон Толли желает возвращения короля меньше всего на свете.

— Какие же они все… свиньи! — выпалила она. — Неужели этот Лудис Дракава посмеет причинить вред моему отцу?

— Надеюсь, что нет.

Шасо вновь покачал головой, однако Бриони заметила, что он избегает ее взгляда. Старому воину редко случалось кривить душой, и он совершенно не умел этого делать.

— Если Дракава… убьет короля, он ничего не выиграет, — с запинкой произнес Шасо. — Зато потеряет очень много. По крайней мере, он лишится всякой надежды на помощь северных стран. А в случае осады Иеросоля помощь эта будет далеко не лишней.

Эффир, словно ощутив страхи и сомнения принцессы, громко хлопнул в ладоши.

— Нам надо выпить чего-нибудь горячего, — заявил он. — В такой промозглый день, как сегодня, нетрудно подхватить простуду. Тал, куда ты запропастился? А, Тала сегодня нет дома, — спохватился Эффир. — Он отправился по каким-то своим делам.

Он вновь хлопнул в ладоши. Наконец на зов явился самый старый и медлительный из слуг, живущих в доме. Хозяин приказал подать подогретого вина, довольно потер руки и принялся оживленно болтать, не давая разговору вновь вернуться на опасную и тревожную почву.

— Мы пригласили вас сюда, принцесса, ибо настало время определить наши дальнейшие планы, — заявил он.

— Какие планы?

— Сейчас узнаете. — Эффир повернулся к Шасо. — Думаю, будет лучше, если принцессе обо всем сообщите вы, лорд.

— Мы с вами не можем оставаться здесь вечно, — произнес старый воин. — Вы сами говорили мне об этом, ваше высочество.

— И куда же мы отправимся? — спросила принцесса, чувствуя, как на сердце у нее мгновенно полегчало. — Выручать отца из плена?

— Нет, — с непроницаемым лицом проронил Шасо. — Это невозможно, Бриони. Я уже говорил вам, что мы бессильны помочь вашему отцу. Отправляться к нему сейчас, когда автарк намеревается напасть на Иеросоль, было бы чистой воды безрассудством. Нам необходима помощь людей, заслуживающих доверия, а таких людей у нас нет.

— Уверена везде есть люди, которые помнят о том, что такое честь, — сжав кулаки, заявила Бриони. — Клянусь Тригоном, я не собираюсь смиренно стоять в стороне и наблюдать, как в моем королевстве хозяйничают самозванцы! Почему бы нам не двинуться в Бренленд или Сеттленд? Мы же приходили к ним на помощь бессчетное множество раз.

— Тем не менее правители этих стран будут действовать в собственных интересах и в интересах своих подданных. Вам я тоже советую неизменно придерживаться этого правила. — Встретив негодующий взгляд принцессы, Шасо вскинул руку, не давая ей разразиться потоком возражений. — То, о чем я говорю, отнюдь не подлость. Запомните, ваше высочество, союзы и альянсы не стоит заключать на таких шатких основаниях, как понятие о чести. Если мы сумеем убедить нашего союзника, что, помогая нам, он окажется в выгоде, помощь нам обеспечена. Лишь взаимовыгодные соглашения обладают запасом прочности. Впрочем, возможно, я нарисовал картину слишком мрачными красками, — усмехнулся старый воин. — Для того чтобы отнять власть у узурпаторов, нам не нужна целая армия. Все, что нам требуется, — не дать Хендону Толли возможности схватить вас. В этом случае он или казнит вас без суда и следствия, или объявит самозванкой. Но если в нашем распоряжении будут хотя бы небольшие силы, Толли несдобровать. Конечно, мы не сумеем немедленно сбросить его с престола. Но народ Южного Предела узнает, что вы живы и здоровы, а братья Толли захватили трон без всяких законных оснований. Это первый шаг, который нам необходимо сделать.

— Зачем же ограничиваться одним лишь шагом? — нахмурившись, спросила Бриони. — Уж если мы строим планы, надо решить, как довести дело до победы.

— Все не так просто, ваше высочество, — прищелкнув языком, заявил Шасо. — Не думаете же вы, что Хендон Толли откажется от власти, как только станет известно, что он захватил ее обманом? Разумеется, нет. Он и его брат Карадон будут сражаться до конца. Они ведь знают, что у них есть один лишь выбор — отстоять похищенный престол или умереть на виселице. Хендон засядет в Южном Пределе, как волк в своем логове, а Карадон поможет ему. Всякий, кто попытается атаковать Хендона, окажется зажатым между стенами замка и армией Саммерфильда. Это настоящая ловушка.

— Только что ты сказал, что нам не нужна армия, а теперь из твоих слов явствует, что без армии нам не обойтись, — нахмурилась Бриони. — Прошу тебя, выражайся яснее.

— Я выражаюсь достаточно ясно, ваше высочество, — пожал плечами Шасо. — Просто вы не даете себе труда вникнуть в мои слова.

Бриони ненавидела, когда старшие разговаривали с ней вот так. Когда они с высоты своей мудрости и опыта снисходительно напоминали ей о том, что она неразумная девчонка.

— Я ничего не понимаю, — пробурчала принцесса сквозь зубы.

— Не понимаете, что нам действительно нужно? — В голосе Шасо послышались нотки откровенной насмешки.

Эффир дан-Мозан наблюдал за их словесной перепалкой с откровенным любопытством, словно зритель на захватывающем представлении. Стоило Бриони бросить на него взгляд, как в душе ее ожили воспоминания.

— Помнишь, какую фразу часто повторял мой отец, когда играл в «королевскую площадь»? — обратилась она к Шасо более миролюбивым тоном. — Кажется, это изречение он вычитал у кого-то из древних философов.

— Конечно, помню, — кивнул старый воин. — «Излишняя предусмотрительность, в отличие от излишней смелости, часто кажется проявлением благоразумия. Однако все меняется после победы». Иными словами, тот, кто склонен к осторожности, сохранит свою жизнь, но вряд ли станет победителем. Отец ваш очень любит этот афоризм и по возможности ему следует. А я разделяю его убеждения.

— Правда?

Бриони было приятно, когда кто-то, а в особенности Шасо, говорил о ее отце как о живом человеке. Всякий раз, когда о короле упоминали в прошедшем времени, она испытывала невыносимую боль. Старый воин не желал прежде времени хоронить своего повелителя, и Бриони благодарно простила ему наставительный тон.