–Не надо…

–…То такой справедливости нет места в моем мире.

–Я больше не могу вас слушать,– умоляюще произнёс Джошени.

–Хорошо, мы не будем ни на чём настаивать,– мягко согласился Винсен.

Я тоже попыталась сгладить ранее произнесённые слова:

–Если хочешь отдохнуть, пойдём в гостиную?

–Д-да, было бы неплохо,– закивал Джошени, нащупывая дверную ручку.

Он выглядел как человек, у которого выбили из-под ног почву, а потом лишили смысла жизни.

Я сидела на диване, сложив руки на коленях. Джошени расположился напротив и о чём-то напряжённо размышлял. Больше в гостиной никого не было.

Вокруг царила тишина. Безмолвие делало воздух плотным, как вата. Мерное тиканье часов прерывалось редкими порывами ветра, заставляющими оконные стёкла испуганно дребезжать.

Гостиница была мертва. Долгих десять лет в ней не слышалось задорных голосов и шумных перебранок. Даже присутствие Нолана не могло вдохнуть жизнь в заброшенные номера, устаревшее оборудование и зарастающие тропинки заповедника.

Мёртвая гостиница для мёртвых постояльцев.

Да, по логике Джошени, все мы – мертвецы. Грешники, сошедшие с правильного пути. Всех нас ждёт смерть – мучительная, страшная, заставляющая молить о вечном забвении.

Потому что…

«Плохой умрёт».

–И что теперь?– наконец спросил Джошени.– Вы рассказали мне всё, о чём хотели?

Я отрицательно качнула головой и сказала:

–Мы решили сыграть в игру на прощание. Завтра ведь уезжаем.

–В игру? Какую?

–«Холодно-горячо».

Лицо Джошени окаменело.

–Сыграешь?

Он промолчал.

–Разве ты не специалист по «холодно-горячо»? Главная цель этой игры – отыскать сокровище.

–Сокровище?

–Да, я буду подсказывать, куда идти. И не волнуйся, сегодня не придётся завязывать глаза.

–А остальные?

–Их здесь нет.

Он нахмурился, но всё равно попытался отшутиться:

–Вы ведь не задумали какую-то глупость?

–Нет, что ты,– серьёзно ответила я.– Ты играешь в эту игру всю жизнь, так в чём дело?

–Ты странно себя ведёшь и сама на себя не похожа, Ли.

–Странно? Как это – странно? Я плохая? Или хорошая?

Он не ответил.

–В любом случае, плохой умрёт, так давай немного поиграем.

–Хорошо, я больше ничего не спрошу,– сдался Джошени.– Чем скорее начнём, тем раньше закончим, так?

Я встала с дивана.

–Холодно,– сказала я.

Игра началась.

* * *

–Холодно,– говорила я.– Всё ещё холодно, Шен.

Джошени обошёл всю гостиную, но «теплее» так и не стало. Он решил начать поиски с номеров, но там везде царила морозная стужа.

–Холодно. Скоро ты замёрзнешь до смерти.

Мы спустились обратно на первый этаж.

–Теплее,– сообщила я.– Тебе весело, Джошени?

Человек, привыкший говорить людям только то, что им нравится слышать, промолчал. Путь «тепла» привёл нас в столовую.

–Теплее. Уже теплее.

В столовой тоже не было ни души, однако дверь на кухню оказалась приоткрытой.

–Эрмина запретила туда входить,– сказал, обернувшись ко мне, Джошени.

–Ради сегодняшней игры она сделала исключение.

–Правда?

–Зачем мне врать?

Джошени посмотрел на меня с подозрением, но смирился и последовал на кухню вслед за подсказками.

–Теплее. Ты близко. Разве не чувствуешь тепло?

–Да.

Удивлённо заморгав, Джошени осмотрелся по сторонам. Я сама впервые оказалась на кухне Эрмины. Вокруг было идеально чисто, именно так я и представляла рабочее место маленькой хозяйки «Амнеи». Неудивительно, что она не хотела никого сюда пускать. Особенно Илая.

В печи тлели угли, и помещение заполняло тепло. Рядом на столе стояло несколько тарелок с едой, над которой всё ещё поднимался пар.

–Горячо. Ты близко, Шен.

Джошени подошёл к расставленным тарелкам. Под одной из них притаился конверт, один в один такой же, как тот, что для нас приготовил Нолан.

–Что это?

–Сокровище.

–Ничего не понимаю.

Он открыл конверт и достал небольшой клочок бумаги.

–Здесь ничего нет. Пусто. Чистый лист.

–Да.

Джошени покрутился на месте, осматривая кухню.

–И здесь никого. Где все? Что происходит?

–Ты пришёл туда, где тепло. Разве не это идеальный мир твоей матери? Здесь тихо, уютно и спокойно. Никто тебя не осудит. Никто не обидит. И никого не обидишь ты.

–Это не смешно.

–Мир твоей матери красивый, но пустой, Шен. В нём невозможно выжить. Так или иначе, совершишь ошибку, и тебя изгонят во тьму, не слушая оправданий. Это мир совершенных людей, а люди несовершенны. Поэтому мы не можем здесь находиться. Ни я, ни кто-либо другой.

–Что ты пытаешься доказать этими метафорами?– он начинал злиться.

–Ты старался, Шен. Очень долго старался жить так, как тебя учила мать. Но разве это не странно? Где она? Где твоя мать?

Его лицо исказилось. Я понимала, что только что ударила по открытой кровоточащей ране, но продолжила резать по живому:

–Она создала мир, в котором сама не смогла удержаться. Так стоит ли он всех ваших усилий?

–Люди живут или умирают, вот и всё!

–В её мире не существует сложных вещей. В нём нет судей, нет тюрем, нет преступников, коротающих свой срок за совершённое преступление. Судьи не нужны, когда грешники получают по заслугам при помощи некой небесной длани. В её сказочной стране следует лишь безукоризненно выполнять ряд правил, и никаких проблем, так? Но этот мир ускользнул от неё. Она не смогла его удержать.

–Ты ничего о ней не знаешь.

–Я знаю достаточно,– у меня не получилось сдержать печальной полуулыбки.– Мир хороших мальчиков и девочек стал для твоей матери единственным способом оградиться от боли, которой она так боялась. Бедная женщина пыталась защититься от новых предательств и потерь, заманила тебя в страну своих ненормальных иллюзий, а потом бросила. Как думаешь, почему она сбежала? Её последнее пристанище не оправдало её надежд.