Я шла по гулкому белому тоннелю, поглубже засунув руки в карманы погрузившись в свои мысли, и дойдя до дверей прозекторской решительно её толкнула.

Три тела, отмытые от крови, лежали на кафельных столах. Курт с профессиональной точностью вскрыл Y-образным разрезом грудную клетку Абигейл Линос и увлеченно изучал ее содержимое. Его умные глаза обрамляли очки с сильными линзами, на серый с синими блестками костюм был накинут белоснежный халат.

– Говорят, это работа их сынишки?

– Да, судя по всему. Если это он, тогда мы наконец-то схватим убийцу. За три месяца у нас девять трупов, которые он нам оставил.

Курт выпрямился.

– Это гораздо острее змеиных зубов.

– Какие змеиные зубы?

Он улыбнулся, и его очаровательное лицо потеплело.

– Это из Шекспира.

– Понятно.

– Он еще специализировался на трагедиях. Здесь как раз трагедия.

– Я могу сказать одно: дебил сынок окончательно спятил. Курт, у тебя не найдется чего-нибудь холодненького?

– У нас тут все холодное. – Он чуть заметно улыбнулся. – Тебя интересуют напитки? – Он сделал широкий жест рукой в окровавленной перчатке в сторону стеклянного холодильника с напитками. – Угощайся. Будь как дома.

– Все эти твои шуточки когда- нибудь меня доконают, – объяснила я, подходя к его маленькому холодильнику.

– Неужели?

Я с облегчением достала холодную баночку колы, щелкнула кольцом и сделала глоток.

– За твое здоровье!

– И тебе не хворать, Глория. Как видишь, женщин пропускают вперед – в этом случае это сработало даже в смерти. Напоследок, часов за пять до кончины, Абигейл Линос употребила внутрь кусок белого хлеба, примерно шесть унций соевого кофе с искусственным подсластителем и полчашки греческого йогурта. Не такая уж вкусная последняя трапеза. Она была чуть-чуть недокормленной, состояние здоровья превосходное. Во всяком случае, до шести пуль, которые в неё выпустили.

– Серьезный перебор!

– Раны, свидетельствующие о попытках обороняться, отсутствуют.

– Даже когда это уже происходило, она не верила, что такое возможно.

– Согласен. Из моей реконструкции следует вывод, что первый выстрел был нанесен вот сюда. – Он указал пальцем на левую грудь. – Повреждения серьезные.

– Они находились лицом к лицу.

– Да, и, вероятно, очень близко.

– Это совсем не утешает.

– Кто это сделал, ты знаешь. А почему?

– Потому что он кретин. Даже старый верный друг называет Кристофера неудачником. Ни на одной работе не мог – или не хотел – удержаться, подружка вытолкала его за дверь. Вернулся жить к мамочке с папочкой, а те, давай зудеть: «Либо взрослей, либо выметайся!» Думаю, мамаша устроила ему очередную головомойку, и тогда он…Может даже поведал матери о том, что отец изменяет ей, для верности притащил любовницу отца, не знаю, только как ему удалось ее затащить к ним в квартиру?

– Боюсь, родительская стезя усеяна ловушками. Одна из них стоила женщине жизни.

– Так и есть.

– Курт, что скажешь о другой пострадавшей?

– Пока – самые предварительные соображения. – Курт перешел ко второму металлическому столу. – Ты всё это уже видела и не раз. Роберт Линос и Аврора Грин лежат пока на животах, я ещё не приступал к ним. Но думаю, ничего существенно нового, мы не обнаружим, за исключением того, что в этот раз увечий на теле больше, значит, гнев его был гораздо сильнее…

– В этот раз он не оставил нам никаких записок, может быть так он даёт понять, что это финал. Родители были его мишенью, кульминационной точкой. Скажи мне только одно Курт, порезы на спине, такие же как и у предыдущих жертв или нет?

– Уж не думаешь ли ты, что мог работать подражатель? – удивленно спросил Курт.

– Честно, я уже устала думать. Только подражателя нам не хватало. Поэтому, я сразу хочу исключить эту версию.

– Я могу посмотреть только поверхностно.

– Давай хотя бы так.

Курт придвинул передвижное огромное увеличительное стекло и стал через него внимательно осматривать вспоротые спины Авроры и Роберта. Повисла тишина. Мне показалось, что я могла услышать собственные мысли, как они шевелятся в моей голове.

Курт поднял на меня свой взгляд.

– Это определенно наш парень. Все те же грубые, рваные раны. Я могу с уверенностью сказать – оба убийства совершенных в нашем городе, идентичны и характер нанесения ран одинаковый. Скопировать удар топором по плоти достаточно трудно, как и в предыдущих двух случаях, удары нанесены достаточно жестоко, но не буду грузить тебя медицинскими терминами, просто подтверждаю -это он.

– Вот так просто, взял и попался. Это странно…

– Может быть, он хочет сдать властям, если он помешан на религии или на ещё чём-то что нам не известно, возможно, выполнял миссию, а сейчас, по его мнению, он её завершил, поэтому, судя по всему теперь ему все равно – поймаете вы его или нет.

– Когда я поймаю этого ублюдка, обязательно спрошу у него. Ты когда-нибудь дрался с родителями?

Курт улыбнулся.

– Думаешь, я не был подростком? Долг подростка – воевать с родителями и испытывать их терпение.

– Ты фантазировал, как отвешиваешь им тумаки?

– Такого я не припомню. Но я регулярно представлял, как доказываю их неправоту, хотя на самом деле мне ни разу не удалось их переубедить. Еще я мечтал, как сбегу и стану знаменитым музыкантом в стиле блюз.

– Мечты сбылись: ты классно дудишь на саксофоне.

– Так-то оно так, но,– Курт задрал руки, моя работа – мертвецы, как кстати и твоя. Давай уж постараемся ради всех этих несчастных.

– Я готова. Спасибо за угощение.

– Всегда, пожалуйста.

Из морга я поехала в управление. Надо было подытожить собранные сведения за первую половину дня и написать предварительный отчет.

Вместе со мной в лифт загрузилась группа ротозеев под предводительством экскурсовода – полиция старалась быть открытой для горожан. Я в последний момент выскочила из лифта, предпочтя одиночество на медлительных эскалаторах. Увидев на дисплее телефона Брайна, я нажала клавишу вызова:

– Ну, что удалось накопать?

– Буритто. Я в киоске на углу Управления. Сейчас буду. Взять что-нибудь для тебя?

Я собиралась отказаться, но вовремя спохватилась.

– Тащи мне бургер. Я уже в здании, поднимаюсь наверх.

– Заметано. Буду через десять минут.

В моём отделе, Том Шилетти, так и не снявший свои ботинки синего цвета, пялился в монитор. Ещё один детектив, по-прежнему в темных очках, с нечеловеческой скоростью щелкал по своему коммуникатору. В нос мне ударил запах жареного лука, перебивший дух дрянного кофе.