Как говорит Карло Паволини, посвятивший долгое время раскопкам и исследованиям в Остии: «До двадцатого столетия не появлялось в мире такого открытого общества, каким было римское».

Но если не брать в расчет приезжих, кто живет в Остии?

Судовладельцы, отпущенники, рабы, рабочие, грузчики, ремесленники, торговцы, «административный персонал», работающий в конторах или на гигантских складах, работники сферы транспорта (как морского, так и сухопутного), пожарные, трактирщики, владельцы небольших гостиниц и т. д. Кто-то называл Остию «малым Римом».

Археологи нашли захоронения жителей соседнего Портуса в некрополе на Изола-Сакра — Священном острове, в общей сложности восемьсот скелетов. В интервью журналу «Нэшнл джеографик» Лука Бондиоли из музея Пигорини в Риме, руководивший анализом находок, поведал об интересном факте: оказывается, зубы можно считать своего рода персональным «черным ящиком», поскольку в их эмали сохраняются изотопы кислорода из воды, которую люди пили в период роста зубов. При сравнении данных первого и третьего моляра[109] (который начинает расти позже, между десятью и семнадцатью годами) выяснилось, что треть похороненных в некрополе родились в других районах империи, но перебрались в Остию в подростковом возрасте, вероятно вместе с родителями. И жили здесь до конца своих дней. Это, по словам Бондиоли, означает, что мигрировали не только одинокие взрослые мужчины, но и целые семьи.

Также из исследования захоронений стало известно о древнейшей ампутации: бедренная кость была отпилена выше колена, после чего человек прожил долгие годы. Еще одно подтверждение прекрасных познаний античных хирургов (с техникой ампутации были знакомы, вероятно, и потому, что она издавна практиковалась на поле битвы) и огромной стойкости тогдашних людей. Чего нельзя сказать об их росте. По данным анализа костных останков, средний рост женщин составлял 1,52 метра, мужчин — 1,63 метра. Одним словом, если бы нам довелось оказаться на улицах Остии, мы бы ощущали себя верзилами. И любопытно то, что Остия — фактически пригород Рима, следовательно восемьсот изученных командой Бондиоли скелетов представляют собой и «фоторобот» людской толпы, которую мы видели в столице. И это еще не все…

Наш раб заходит в харчевню. Его страшно мучит жажда. Дожидаясь, пока его обслужат, он наблюдает за сидящими за соседним столом четырьмя мужчинами. Простой люд, скорее всего рабочие с соляных разработок. Его поражает один из них. Кажется, что он вообще не раскрывает рот, словно сжимая что-то в зубах. Но он в данный момент не ест. Когда он смеется, становится заметно, что во рту не хватает передних зубов. Что же произошло с беднягой?

Нам ответ известен. Он страдает редкой врожденной болезнью, именуемой сигнатия. Нижняя челюсть сращена с черепом, отсутствует челюстной сустав. Человек не может раскрыть рот. Чтобы он мог питаться, ему удалили передние зубы, проделав тем самым «окошко» в ряду сомкнутых зубов. Человек не столько ест, сколько пьет жидкости и глотает пюреобразную пищу, как младенец. Но это не единственное выпавшее на его долю несчастье. Он работает на соляных копях, это очень тяжелое ремесло.

Обширный некрополь соледобытчиков был выявлен в наше время неподалеку от Остии, после того как в ходе стихийных раскопок начали появляться из-под земли скелеты и различные предметы. Археологи из Дирекции археологического достояния Рима под руководством Лауры Чанфрилья раскопали двести семьдесят захоронений. Эти бедняки хоронили своих мертвецов соответственно: скромно, просто, без ценных предметов или почти без таковых. Лишь в трети захоронений было что-то обнаружено: небольшой сосуд, серьги — но зато какое обилие информации! Например, чудесные бусы, простые, почти примитивные, но трогательные, найденные на шее у ребенка, — они должны были охранять его в загробном мире. На шнурок были нанизаны клыки животных, отшлифованные черепки, раковины, янтарь и подвеска с изображением египетского бога Бэса. Эти вещицы с большой вероятностью были не куплены, а где-нибудь подобраны. В ходе раскопок было обнаружено также семьдесят монет — во рту у покойного либо рядом с телом — плата за услуги Харона. Среди них был и сестерций Траяна. Он позеленел от окисления, голова императора затерлась в центре, на уровне скул и висков, — знак сильного износа из-за постоянных обменов, трения, ударов. Еще одна история, ждущая рассказа.

Мертвые рассказывают нам о своей суровой жизни через научные данные, полученные в ходе анализа их останков. Многие скелеты имеют следы переломов и различных нарушений позвоночника. Кроме того, явные свидетельства о продолжительных нагрузках и механических стрессах в местах присоединения связок и сухожилий к костям; костные протрузии; следы хронических воспалений…

Легко представить себе жизнь рабочих на соляных копях — тяжеленные мешки на плечах, ослепительная белизна ландшафта, от которой быстро портится зрение, и соль, безжалостно разъедающая самые мелкие царапины…

Из изученных скелетов 72 процента принадлежит мужчинам. Среди них немало молодых. Здесь тоже поражает возраст умерших: мужчины между двадцатью и сорока годами, женщины еще моложе. Мы можем назвать их тинейджерами — бо́льшая часть умерла в подростковом возрасте. Это не рабы или отпущенники, это бедные римские граждане. Именно среди этих скелетов были найдены останки мужчины, страдавшего сигнатией.

Наконец принесли кувшин, и наш бритоголовый раб принимается жадно пить, опершись на стойку. Его взгляд бродит по стенам забегаловки, сплошь покрытым вульгарными рисунками и надписями. Затем его внимание привлекает ряд портретов, украшающих одну из стен.

Эта стена в отличие от остальных расписана очень качественно. Здесь изображены семь «мудрецов», и под каждым из портретов этих «философов» записан девиз, в сжатой форме выражающий его философию. Он с интересом прищуривается, ожидая прочесть бог знает какие истины, а прочтя, разражается громким смехом. Столь звучным, что кое-кто даже оборачивается в его сторону. Что ж, давайте-ка тоже вчитаемся. Эти фразы обнаружили нетронутыми археологи, они хорошо передают атмосферу места: «Изобретательный Хилон обучал искусству пускать газы бесшумно»; «Талет советует страдающим запором тужиться сильнее»; «Кто хорошо какает, оставляет доктора ни с чем».

Вот уже наш рассыльный выходит из города. В действительности теперь Остия, вопреки распространенному мнению, лишь административный центр. Собственно порт в эпоху империи находится в двух-трех километрах к северу.

Когда начала расширяться власть Рима, стало ясно, что небольшой остийский речной порт совершенно недостаточен. Необходимо было справляться с постоянно возрастающим потоком грузовых судов, доставлявших в Рим продовольствие и прочие товары. Корабли, привозившие знаменитое зерно для столицы, слишком большие, чтобы подходить близко к берегу, бросали якорь в открытом море, где товары перегружали на малые суда. Либо плыли до Путеол, и уже оттуда корабли меньших размеров поднимались вдоль берега к Остии.