– Это верно лишь отчасти, – пожал тот плечами, – в конце концов, мы действительно в последнее время стали замечать необычные изменения в поведении Кремля. Причем больше всего наших будущих друзей тревожит даже не возросшая осмысленность действий Москвы на внешнеполитической арене, а вдруг прорезавшийся на высшем уровне интерес к структурным проблемам экономики «мира социализма». А это вообще-то как раз те вопросы, которые со времен Киссинджера рассматривались нами как одно из окон уязвимости Советов. Наши контакты в профильных академических институтах сообщают о совершенно необычной активности в этом направлении. То есть в Кремле действительно происходит что-то необычное. Но вот идут утечки из-за этого или, наоборот, активность Источника является тому причиной – неизвестно. Конечно, Збиг дорого заплатил бы за твердые доказательства существования некой автономной группы вокруг одного из кремлевских небожителей. В конце концов, нащупать тропу Эфиальта[30] в СССР – это его старая идея фикс, но на руках у него сейчас нет ничего, кроме сомнений. А в конечном счете президенту надо предлагать не рассуждения, а решения или, по крайней мере, точные формулировки вопросов президентского уровня.

– А на что Бжезинский тут напирает? – поинтересовался Джордж.

– По сути-то он прав, – задумчиво сказал Колби. – Каналы связи носят весьма экстравагантный для профессионалов характер.

– Разве это обстоятельство не противоречит самой концепции некой группы вокруг обитателя Кремля? – удивился Джордж и быстро пояснил: – Ну я к тому, что любая такая группа с серьезными интересами на международном уровне неизбежно имеет в своем распоряжении и стандартные каналы общения с зарубежными партнерами. Не нужна была бы им для установления контактов с нами вся эта экзотика.

– Збиг это понимает, – согласился Колби, – он предполагает, что Источник – это секретоноситель высшей категории, по каким-то внутрикремлевским причинам пониженный в Ленинград и в силу этого потерявший доступ к таким каналам связи.

– Но взамен приобретший мотив для выхода на нас, – ухмыльнулся Карл.

– Именно. Примерно так Збиг и думает. Поэтому его интерес в том, чтобы быстро и убедительно удостовериться в существовании такого обиженного партаппаратчика и установить с ним связь. В дальнейшем следовало как-то поспособствовать реабилитации этого контакта в глазах Кремля и возвращению его на высокую орбиту. Ради этого можно было бы пойти и на определенные, и даже существенные, жертвы с нашей стороны. А дальше – как карты лягут, но у нас в рукаве был бы джокер.

– В целом – все разумно, – сказал Карл и с прищуром посмотрел на шефа. – Но все на самом деле не так?

– Чуть-чуть. – Улыбка тронула только губы Колби, глаза его остались серьезны. – Чуть-чуть не так. Збиг, конечно, любопытен, как кошка, но некоторые выбивающиеся из этой концепции детали нам пока удается спрятать от него под ворохом необработанных данных. Вот, например…

Он расстегнул куртку и извлек из внутреннего кармана сложенный вдвое файл с бумагами.

– Читайте, тут немного. Чтобы достать это, пришлось погасить одному хитрому еврею старый долг… Большой старый долг. – Он недовольно покривился, потом махнул рукой. – Но подтверждение мыслей Бросса того стоило.

– Джон с нами? – Рука Карла, уже взявшаяся за папку, замерла.

– Мы в этом деле партнеры, – подтвердил Колби.

– Это хорошо, – порадовался Карл и открыл папку. – Вы, Джон, Фрэнк… Вся наша старая гвардия собирается. Чую, это будет еще тот рок-н-ролл.

Джордж нетерпеливо приткнулся к его плечу, впиваясь глазами в текст. Карл чуть слышно хмыкнул и поправил папку, чтобы тому стало удобнее.

Колби огляделся: вокруг было по-прежнему безлюдно (стоянка автомашин находилась с другой стороны штаб-квартиры, и редкие бездельники забредали в этот лесок в рабочее время). Он обхватил себя руками и застыл, подставив лицо солнцу, лишь ухом чутко улавливая реакции своих младших компаньонов на прочитанное.

Сначала было тихо, только время от времени шуршали страницы да скрипел гравий под ногами нетерпеливо переминающегося Джорджа – тот читал в два раза быстрее Карла. Потом Джордж начал возбужденно сопеть, хмыкать и комментировать вполголоса:

– Пф… Чушь какая, так не делают… Ага… Ого! Листай, копуша… Так… Так… Угу… Умно. Листай же… Не, ну глупость же несусветная! Давай дальше… Что?! Это что за хрень? Босс, это же шутка?!

Колби открыл глаза и посмотрел на Джорджа. Тот напоминал встопорщенного воробья, во взгляде мешались недоумение и буквально запредельная детская обида.

– Что за хрень? – требовательно повторил Джордж.

– Рак, – тоном терпеливого родителя ответил Колби. Он помнил свою реакцию на эти медицинские выписки. – На самой ранней стадии. Если бы прицельно не искали, то и не нашли.

Карл как-то воровато оглянулся.

– Так это ж… – сказал растерянно, – это же… А перепроверяли?!

– Харель сам в растерянности. Было видно, что настоящего значения этих бумаг он не понимает, а то бы мне их не видать как своих ушей. Но специальную группу под это Моссад уже создал.

– Шеф. – Голос Карла отвердел. – Вы сами-то в это верите?

– Да. Уже – да. Есть и другие подтверждения. Не такие прямые, но есть. – Колби прошелся по собеседникам серьезным взглядом, и они прониклись.

– Тсс… – выдохнул Джордж, и в глазах его вдруг блеснул восторг. – Черт! Да это же…

– Да, – кивнул Колби, – это же… Верно. Из-за этого в Ленинграде от коллег скоро будет не протолкнуться. Но мы должны успеть первыми. И не ради политических интересов наших будущих друзей. Тут, парни, уже не Советы в фатальной воронке событий, а как бы не весь современный мировой расклад идет к черту… Информация о таком Источнике – бесценна. Что уж говорить о доступе к нему…

– Так. – Карл устало помассировал виски, упорядочивая мысли. – Два… Нет, даже три вопроса. Как все же искать, чего от него хотим и как действуем, найдя?

– А его природа? Что он собой представляет и откуда взялся! – влез Джордж.

– Тьфу на тебя! – окрысился Карл. – Не лезь с глупостями!

– А он прав, кстати, – заметил Колби, с легкой улыбкой наблюдавший за начавшейся было перепалкой. – У Джона есть гипотеза на эту тему, как раз выводящая на план наших дальнейших действий. Вот это, – он щелкнул пальцем по папке, – доказывает то, что мы уже подозревали: у Источника крайняя, сверхъестественная степень осведомленности, которая не может быть объяснена привычным способом. Все остальное можно, пусть и с натяжками, объяснить рационально, а вот это уже точно нет.

– А иероглифы Фолк? – удивился Карл.

– Да что в тех иероглифах, – отмахнулся Колби. – Это обстоятельство становится принципиальной тайной только в том случае, если мы абстрагируемся от среды, в которой существовала ее семья. База по богатым китайцам вполне могла быть наработана еще той же триадой, с которой у ее деда были трения. Потом ее могла перенять китайская разведка и передать Советам в период их плотного сотрудничества. Да и память маленькой девочки несовершенна… Мало ли кто в раннем ее возрасте был вхож в их семью на правах почти члена. Сейчас этого уже и не восстановить.