Я киваю:

– Ну да. Я знала, что плохо поступаю с Дженни и Лотти, и все равно это сделала. И что до Дженни, то, пока она не закричала, я… я действительно наслаждалась своей властью над ней.

Олли смотрит на меня насмешливо:

– Ну да, но как только реальность открыла дверь ногой, ты перестала ее мучить, так ведь?

– Но Лотти…

– Ферн, – перебивает меня Олли, вставая. – Ты прекрасно знаешь, что я могу читать воспоминания и эмоции, так?

Я киваю.

– Ну вот, я прочитал и твои, помнишь? Поверь, сестренка, ты совсем не чудовище.

Мне отчаянно хочется поверить ему.

– Они ведь никогда не допустят, чтобы я превратилась в Мидраута, правда? – спрашиваю я.

Олли фыркает:

– Иллюзия величия, а? Ферн, у тебя же только половина этой силы. И мы оба должны превратиться в маньяков, чтобы такое произошло. И еще мы должны соглашаться во всем, а такое вряд ли возможно, тебе не кажется?

Об этом я как-то и не думала. И оказывается, мой величайший страх ничего не стоил, потому что я воображала невозможное.

– Ладно, – говорю я.

– Возвращаешься?

Я усмехаюсь, меня охватывают радость и волнение. И почему-то я вдруг становлюсь совершенно бодрой, сна ни в одном глазу.

– Да. Давай сделаем это.

Когда папа уходит на работу в ночную смену, мы с Олли пораньше отправляемся в свои спальни. Олли останавливает меня перед тем, как я поднимаюсь по лестнице. Он ничего не говорит, лишь на мгновение сжимает мою руку. Между нами не возникает дуги инспайра, обозначающей связь, но мы понимаем друг друга.

Впервые за почти неделю я сажусь на кровать с радостью. И какое-то время просто держу в руке свой портал. Я и не думала, что смогу снова сделать это. Я позволяю своему сердцу наполниться благодарностью, прежде чем открываю зеркало, и почти визжу от восторга, когда меня окутывает голубой свет.

Когда я оказываюсь на платформе, в Аннуне еще только всходит солнце. Олли ждет. Я спешу, обгоняя его, жаждая увидеть всех, так что не сразу осознаю, что Тинтагель выглядит как-то иначе. Двери укреплены, на подъемном мосту появились металлические прутья вместо веревок. Сторожка у моста битком набита охраной.

– А вы тут постарались, – говорю я.

– Нам пришлось, – отвечает Олли, показывая на мир за стенами замка.

Наверное, я могла бы и не заметить ничего, если бы не отсутствовала почти неделю, – но перерыв делает даже легкие перемены раздражающе неприятными. Древние дубы, что окружают замок, умирают, их кора осыпается, обнажая пустое пространство под ней. Пока я оглядываю горизонт, огромный камень выпадает из стены величественного здания напротив замка, разлетается в груду щебня, добавляя мусора к обломкам, уже лежащим вдоль фундамента. Я осознаю, что в пейзаже недостает и еще кое-чего – шума крыльев. Я смотрю вверх. Над нашими головами не кружат, как обычно, ангелы. Лишь несколько этих существ – небольшая стайка, – измученные и покалеченные, лежат на крыше Тинтагеля. Один из них пытается почистить крылья, но в результате только выдергивает пучок перьев. Другой планирует в мою сторону, но рассыпается в инспайров прежде, чем успевает приблизиться ко мне.

– Идем внутрь, – мрачно говорит Олли.

Атмосфера в замке тише обычной. Рабочие места харкеров теперь расположены ближе к стенам, чтобы освободить больше пространства в центре замка. Те, кто сидит за своими столами, что-то быстро пишут.

– Пока никакого движения, – говорит один из них в шлем. – Но будьте наготове.

Когда мы проходим дальше в замок, некоторые замечают меня. Рееви и венеуры приостанавливаются, чтобы улыбнуться. Негромкий гул голосов сопровождает меня; я слышу и недоверие, и надежду.

Лорд Элленби коротко смеется, увидев меня:

– План Олли сработал?

– Да, сэр. Ваше письмо…

– Было чистой правдой. При всем моем разочаровании, Ферн, я никогда не верил, что ты способна превратиться в Мидраута.

– А тот человек с аккордеоном – это ваш друг?

В глазах лорда Элленби мелькает что-то странное.

– Время от времени. – Он провожает меня до двери рыцарского зала. – Ты вернулась не слишком быстро. Ты готова?

– Думаю, да.

– Самсон введет тебя в курс последних событий. А теперь извините, я должен расставить харкеров на посты.

В рыцарском зале царит блаженная пустота, когда я вхожу туда, чтобы взять из шкафчика униформу и оружие. Проводя ладонью по рыцарской эмблеме на своей тунике, я вдруг думаю, что, возможно, надеваю ее в последний раз, если Мидраут победит. Ну, по крайней мере, на этот раз я намерена делать все правильно.

– Ферн?

В дверях стоит Феба, за ней – еще кто-то из рыцарей, только что прибывших на свою смену. Феба взвизгивает и бежит ко мне, стискивает в объятиях.

– Спасибо, – говорю я.

Следом появляется Райф, а с ним – остальные бедеверы.

– Прикольные Глазки! – вопит Райф и тут же громогласно сообщает о моем возвращении Наташе.

– Я по тебе соскучилась! – мчится ко мне Наташа. – Конечно, не так, как Лэм, но все же…

После всех этих восторженных криков я вместе с Самсоном спешу к конюшням, обгоняя остальных членов нашего полка.

– А граффити были по-настоящему отличными, – говорю я ему.

– Приятно делать что-то, зная, ради чего, – отвечает он и смотрит на меня с таким светом в глазах, какого я никогда не видела прежде. – Ты действительно ушла потому, что тебя испугало то, кем ты можешь стать?

Я киваю. По какой-то причине мысль о том, что Самсон плохо обо мне думает, кажется мне куда хуже разочарования лорда Элленби.

– Хотелось бы мне быть таким же сильным, как ты.

Я удивленно смотрю на него:

– О чем ты?

– Все те истории, что рассказывают обо мне, – и та, что о доме с вампирами…

Я киваю, ожидая продолжения.

– Есть причина, по которой я никогда никому не рассказывал, как я их всех уничтожил. По правде говоря, начать следует с того, что я вообще не должен был туда входить, тем более в одиночку.

Он умолкает, но я не пытаюсь торопить его. Не доходя до конюшен, он отводит меня в сторонку, нас слегка скрывают повисшие ветки ивы.

– Когда харкеры послали нас в тот дом, я узнал его. Там живет моя девушка.

Я улыбаюсь, чтобы скрыть непонятную тяжесть, упавшую в мой желудок при упоминании Самсоном его девушки.