– Вы не понимаете, – сказал Тернер. Он смотрел на Алекс так же, как и Норс, – словно она причинила ему зло. – Это был Ланс Грессанг. Мой подозреваемый в убийстве. Я ушел от него меньше часа назад. Он сидел в тюремной камере.

Зима

Тернер достал телефон, и Алекс поняла, что будет дальше. Отчасти она хотела позволить этому произойти. Ей хотелось размеренного пищания больничного оборудования, запаха антисептика, капельницы, полной сильнейшей наркоты, чтобы ее усыпило и забрало эту боль. Умирает ли она? Она так не думала. Теперь, когда один раз она уже умерла, она полагала, что умеет это определить. Но чувство было такое, словно она умирает.

– Не надо, – хрипло выдавила она. Ее горло по-прежнему болело так, словно его сжимали огромные руки Ланса Грессанга. – Никакой больницы.

– Вы что, фильмов насмотрелись?

– Как вы собираетесь объяснить это врачу?

– Скажу, что нашел вас в таком виде, – сказал Тернер.

– Ладно, а как я это объясню? И перевернутое вверх дном место преступления. И как я сюда попала.

– А как вы сюда попали?

– Мне не нужна больница. Отвезите меня к Доуз.

– Доуз?

Алекс раздражало, что Тернер не мог запомнить имя Доуз.

– К Окулусу.

– К черту все это, – сказал Тернер. – Всех вас с вашими кодовыми именами, секретами и враньем.

Она видела, что он переходит от гнева к страху и обратно. Его разум пытался вытеснить из памяти, то, чему он был свидетелем. Одно дело, когда тебе говорят, что магия существует, и другое – когда она буквально показывает тебе средний палец.

Алекс спрашивала себя, как много у Леты было общего с Центурионом? Ему тоже выдали буклет «Жизнь Леты»? Длинный файл, полный страшных рассказов? Памятную кружку с надписью: «Чудовища существуют»? Алекс всю жизнь провела в окружении сверхъестественного, и все же ей было сложно привыкнуть к реальности Леты. Каково же человеку, выросшему, по его мнению, в обыкновенном городе – его городе, – наводящему порядок на улицах, внезапно узнать, что в нем не работают самые базовые правила?

– Ей нужен врач? – в коридоре стояла женщина с мобильником в руке. – Я услышала шум.

Тернер показал ей жетон.

– Скорая уже на подходе, мэм. Спасибо.

Жетон тоже был своеобразной магией. Но женщина повернулась к Алекс.

– Ты в порядке, милочка?

– Все нормально, – выдавила Алекс, ощутив прилив тепла к этой незнакомке в халате, которая прижала телефон к груди и зашаркала прочь.

Алекс попыталась поднять голову, и боль пронзила ее, как удар хлыста.

– Вам нужно отвезти меня в место, защищенное охранными заклинаниями. Куда-то, где они не смогут до меня добраться, понимаете?

– Они.

– Да, они. Призраки, упыри и заключенные, которые умеют проходить сквозь стены. Это реальность, Тернер, а не кучка студентов, одетых в мантии. И мне нужна ваша помощь.

Эти слова его разбудили.

– Перед входом стоит полицейский, и я не смогу провести вас мимо него, не ответив на массу вопросов – а сами вы уж точно не сможете выйти.

– Смогу, – но, боже, как ей этого не хотелось. – Залезте в мой правый карман. Там лежит флакончик с каплями.

Он покачал головой, но залез Алекс в карман.

– Что это?

– Белладонна. Просто закапайте две капли мне в глаза.

– Наркотики? – спросил Тернер.

– Лекарство.

Разумеется, это его успокоило. Тернер Лучший Скаут.

Как только первая капля попала в ее глаз, она поняла, что сильно просчиталась. Она мгновенно почувствовала себя полной энергии, готовой двигаться, действовать, но белладонна нисколько не облегчила боль, только заставила ощущать ее еще интенсивнее. Она чувствовала, куда давили ее сломанные кости, где лопнули кровеносные сосуды, где порвались и опухали капилляры.

Наркотик убеждал ее мозг, что все в порядке, что все возможно, что, если она пожелает, она может излечиться прямо сейчас. Но боль была паникой, стучавшей в ее сознание, как кулаком по стеклу. Она чувствовала, как ее здравомыслие пошло трещинами, будто ветровое стекло, которое не должно было разбиться. Ее бесчисленное количество раз называли сумасшедшей, и иногда она в это верила, но сейчас она впервые почувствовала себя безумной.

Сердце ее бешено колотилось. Я здесь умру.

Ты в порядке. Хотя сколько раз поздно ночью или долгими днями она говорила это тому, кто слишком много выкурил, проглотил, вынюхал? Просто подыши. Ты в порядке. Ты в порядке.

– Встретимся на Тилтон, – сказала она Тернеру и рывком поднялась на ноги. Он был прекрасен. Белладонна подсвечивала его коричневую кожу, как закат в конце лета. Свет отражался от короткой щетины на его выбритой голове. Лекарство, как же. Боль кричала, когда ее сломанные ребра двигались.

– Это ужасная идея, – сказал он.

– Других у меня не бывает. Ну же.

Тернер с досадой вздохнул и ушел.

Взбудораженный разум Алекс уже проложил путь через задний коридор на расшатанную лестницу. Воздух на ее разгоряченной коже был прохладным и влажным. Она видела каждое волокно старого серого дерева, ощущала, как пот расцветает на ее щеках и холодеет на зимнем воздухе. Скоро должен был пойти снег.

Вниз по маленькому ряду ступеней. Просто перепрыгни через них, подсказывал наркотик, поджигающий ее кровь.

– Пожалуйста, заткнись, – выдохнула Алекс.

Казалось, все окутано гладкой серебристой пленкой, выкрашено антибликовым покрытием. Она заставила себя идти, а не бежать, ее кости задевали друг друга, как смычок скрипки. Асфальт в переулке за квартирой Тары мерцал, вонь мусора и мочи поднималась, как густая, видимая мгла, через которую она должна была грести, будто под водой. Она прошла мимо двух таунхаусов и оказалась на Тилтон. Мгновение спустя из-за угла показался и замедлил ход синий «Додж-Чарджер». Из него выпрыгнул Тернер и открыл заднюю дверцу, впуская Алекс на заднее сиденье.