Но Ариэль не был студентом киношколы в поисках острых ощущений. У него была репутация. Поговаривали, что он в Штатах только потому, что скрывается от израильской полиции после того, как избил двух девочек-подростков в Тель-Авиве, что он проводил собачьи бои, что ему нравилось выкручивать девушкам плечи в качестве прелюдии, как мальчику, отрывающему мухам крылья.

Лен будет в ярости, когда вернется домой и увидит, что квартира по-прежнему в беспорядке. И разозлится еще больше, когда они не вернутся в Граунд-Зиро к началу вечеринки. Но лучше пережить гнев Лена, чем внимание Ариэля.

Алекс понимала, что Лен ожидал от нее приступа ревности, когда привел Хелли домой с пляжа Венис в тот день. Он не мог предвидеть теплый смех Хелли, то, как она непринужденно обнимала Алекс, как доставала книгу в бумажной обложке с принадлежащей Алекс полки триллеров и старой научной фантастики и говорила: «Почитай мне». Благодаря Хелли ее жизнь стала терпимой. Алекс не собиралась идти по пути, который привел бы ее к Ариэлю, и не собиралась допускать, чтобы это сделала Хелли: что-то подсказывало ей, что они не переживут эту встречу целыми и невредимыми. Их жизнь не была прекрасной. Это была не та жизнь, о которой кто-либо мечтает и к которой кто-либо стремится, но они справлялись.

Они проехали на автобусе через холм, по 101 шоссе до 405-го и Вествуд, потом прошли до самого Калифорнийского университета, вниз к кампусу и через сад скульптур. Они сели на ступени под симпатичными арками Ройс-холла и смотрели, как студенты играют во фрисби или лежат под солнцем и читают. Отдых. Эти золотые люди гонятся за отдыхом, потому что стольким могут заняться. Освоить профессию. Добиться цели. У Алекс не бывало дел. Никогда. Из-за этого ей казалось, будто она падает.

В плохие моменты она любила поговорить о Двухлетнем плане. Осенью они с Хелли поступят в муниципальный колледж или будут учиться онлайн. Они обе найдут работу в торговом центре и накопят на подержанный автомобль, чтобы не приходилось ездить везде на автобусе.

Обычно Хелли ей подыгрывала, но не сегодня. Она была упрямой, капризной, везде находила недостатки.

«Никто не даст нам столько смен в торговом центре, чтобы мы могли позволить себе машину и аренду».

«Тогда мы станем секретаршами или еще что-нибудь найдем».

Хелли со значением поглядела на руки Алекс.

«Слишком много тату».

Но не на Хелли. Когда она лежала на ступенях Ройса в джинсовых шортах, скрестив свои золотые ноги, она выглядела так, словно ей здесь самое место.

«Мне нравится, что ты действительно в это веришь. Это мило».

«Это возможно».

«Алекс, мы не можем потерять квартиру. Я какое-то время была бездомной после того, как мама меня вышвырнула. И не собираюсь становиться ею снова».

«Тебе и не придется. Лен просто болтает. А даже если и нет, мы что-нибудь придумаем».

«Если ты еще немного посидишь на солнце, то станешь похожа на мексикану, – Хелли встала и отряхнула шорты. – Давай покурим и сходим в кино».

«Тогда нам не хватит на автобус обратно».

Хелли подмигнула.

«Мы что-нибудь придумаем».

Они нашли кинотеатр, старый «Фок», где Алекс иногда видела, как персонал устанавливает красные веревки для премьер. Алекс положила голову Хелли на плечо, ощущая сладкий запах кокоса от ее еще разгоряченной после солнца кожи, чувствуя, как время от времени ее лоб задевают светлые шелковистые волосы.

В конце концов она задремала, и, когда свет в зале снова включили, Хелли рядом не было. Алекс вышла в лобби, потом в туалет, потом написала Хелли и только после второго сообщения наконец получила ответ: Все окей. Я кое-что придумала.

Хелли вернулась на вечеринку. Вернулась к Лену и Ариэлю. Она позаботилась о том, чтобы Алекс не успела ей помешать. У Алекс не осталось денег и способа добраться до дома. Она попыталась поймать попутку, но никто не хотел подсаживать к себе девушку со струящимися по лицу слезами, одетую в грязную футболку и обрезанные черные джинсовые шорты. Она ходила взад и вперед по бульвару Вествуд, не зная, что делать, пока наконец не продала остатки своей травы рыжему парню с дредами и тощей собакой.

Когда она вернулась в квартиру, ноги у нее были в крови от волдырей, набухших и лопнувших под ее кедами от «Converse».

Вечеринка в Граунд-Зиро была в самом разгаре, на улицу долетали биты и щебетание музыки.

Она прокралась внутрь, но не увидела в гостиной ни Хелли, ни Ариэля. Она постояла в очереди в ванную, надеясь, что никто не доложит Лену о ее появлении или что он слишком пьян, чтобы обратить на нее внимание, помыла ноги в ванне, после чего пошла в дальнюю спальню и легла на матрас. Она снова написала Хелли.

Ты здесь? Я в спальне.

Хелли, пожалуйста.

Пожалуйста.

Она уснула, но проснулась от того, что Хелли легла рядом с ней. В тусклом свете уличного сенсорного фонаря из переулка она казалась совершенно желтой. Глаза у нее были огромными и остекленевшими.

«Ты в порядке? – спросила Алекс. – Плохо было?»

«Нет, – сказала Хелли, но Алекс не знала, на какой вопрос Хелли отвечает. – Нет-нет-нет-нет-нет».

Хелли обняла Алекс и привлекла ее к себе. У той были мокрые волосы. Она приняла душ. Она пахла мылом «Dial», обычный сладкий кокосовый запах Хелли исчез.

«Нет-нет-нет-нет-нет-нет», – продолжала повторять она. Она хихикала, ее тело дрожало, словно она старалась не смеяться слишком громко, но ее руки сжимали спину Алекс, пальцы цеплялись за нее так, словно ее уносило в море.

Через несколько часов Алекс снова проснулась. Она чувствовала себя так, будто не спала всю ночь или все утро, а только урывками дремала и то и дело просыпалась. Было три часа ночи, и вечеринка то ли закончилась, то ли переместилась куда-то. В квартире было тихо. Хелли лежала на боку, глядя на нее. Ее глаза по-прежнему казались дикими. Ночью ее вырвало на футболку.

Алекс наморщила нос от вони.

«Доброе утро, Вонючка Хелли», – сказала она. Хелли улыбнулась, и в ее улыбке было столько доброты и печали. «Давай свалим отсюда к чертям, – сказала Алекс. – Навсегда. Хватит с нас этого места».

Хелли кивнула.

«Сними эту футболку. Ты пахнешь, как горячий обед», – сказала Алекс и потянулась к подолу. Ее рука прошла прямо сквозь него, прямо сквозь место, где должна была быть упругая кожа живота Хелли.

Хелли моргнула. Ее глаза были невыносимо печальными.

Она продолжала лежать и пристально смотреть на Алекс, и Алекс поняла, что Хелли изучает ее в последний раз.

Хелли больше не было. Но она была. Ее холодное, неподвижное тело лежало на матрасе на спине в футе от Алекс. Футболка была забрызгана рвотой, кожа посинела. Как долго ее призрак лежал рядом с Алекс, дожидаясь, пока она проснется? В комнате были две Хелли. В комнате не было Хелли.