class="p1">— Бр-р-р… Ты еще скажи, все эти скорпионы и прочие таракашки, которых продают на китайском рынке, тоже вкусные!

— Конечно! Поступай, как хочешь: раз не любишь, не ешь. А можно мне взять твою лошадь немножко покататься? Я не очень умею, но хочу поучиться.

— Конечно, бери. Не сомневаюсь, что ты станешь отличным наездником…

Умара в одиночестве отправилась навстречу судьбе, по веревочной лестнице забравшись на вершину, где и встретила Пять Защит.

Назвав свое имя, Пять Защит спросил, как ее зовут.

— Умара, — с улыбкой ответила девушка.

Эти три слога прозвучали для очарованного молодого человека сладчайшей музыкой.

— Кто ты? — спросила красавица, не сводя с него сияющих глаз.

От растерянности и смущения он начал представляться излишне формально:

— Я монах-буддист, помощник достопочтенного Безупречной Пустоты, настоятеля монастыря Познания Высших Благодеяний, что в Лояне. Он принадлежит Церкви Большой Колесницы…

— Но я видела на тебе веревки.

— Меня захватили в плен, — коротко ответил юноша; ему совсем не хотелось говорить о постигших его бедствиях. — Что ты здесь делаешь? — спросил он, утомившись рассказывать о себе.

— Ничего особенного… я гуляла. Мне очень нравится это место. Красивый вид… И ты тоже красивый! — вдруг выпалила она, глядя прямо в лицо оторопевшему от неожиданности юноше.

Юная несторианка, воспитанная в строгих моральных правилах, твердо знала, что ее отец не позволил бы ей смотреть в глаза малознакомому мужчине и тем более — говорить столь свободно. Однако здесь, на краю пустыни, она ощущала себя дикой и необузданной: здесь ей ничего не стоило прикоснуться к мужчине и заглянуть ему прямо в глаза… или даже обнять… А монах-махаянист, которому запрещено было даже случайно прикасаться к женской коже, сам не понял, как заключил ее в объятия… Для него это было истинным Просветлением, какое пережил Будда в индийском пригороде, под деревом Бодхи — священной фигой, у чьих корней всякий год простираются ниц тысячи адептов буддизма. Для нее же — Откровением, которое познал Христос в Гефсиманском саду, пока апостолы спали.

Умара и Пять Защит поняли, что составляют отныне единое целое. Судьба предназначила им эту встречу на скале, надлежащим образом устроив ее.

Внизу, под скалой, с которой свисала веревочная лестница, Кинжал Закона и ма-ни-па ждали своего спутника, который взобрался наверх, чтобы осмотреть окрестности. Они не замечали Пыльную Мглу, ловившего в отдалении цикад и, опасаясь их спугнуть, двигавшегося очень плавно и осторожно… Его голова лишь иногда показывалась над скоплением камней и снова исчезала, когда мальчик, полуприсев, набрасывался на добычу. Лошадь же, которую он увел с собой, оказалась скрыта за крупным обломком скалы.

В тот момент никто из троих монахов даже не подозревал, что за стеной перед ними прячется книгохранилище монастыря Спасения и Милосердия. Знали бы они, как легко в него проникнуть! Как быстро смогли бы разрешиться тогда многие проблемы…

— Хорошо спали? — спросил Улик у Кинжала Закона и Пяти Защит, когда они вышли к завтраку в общую залу постоялого двора.

— Он — очень плохо. Ворочался всю ночь с боку на бок. Мучался животом. Можно мне сходить на рынок за снадобьем? Лучше будет поискать там лекаря. А то ему и в неделю не выздороветь… — Пять Защит кивнул на Кинжала Закона, выглядевшего не лучшим образом и глухо стонавшего время от времени.

Эта уловка входила в план побега, разработанный совместными усилиями. Все ради намеченной цели — постучать в ворота местного буддистского монастыря и обратиться к его настоятелю Центру Равновесия с рекомендациями Безупречной Пустоты и с просьбой о помощи в избавлении от неволи — и самих пленников, и небесных младенцев, ведь те по-прежнему оставались в руках персидского вождя. Улик перевел сказанное Маджибу, у которого со времени прибытия в оазис удивительным образом улучшился характер. Тот милостиво кивнул в знак согласия и сказал лишь несколько слов.

— Вождь Маджиб разрешает вам идти. Но он заботится о том, чтобы дети пребывали в добром здравии, а потому советует не задерживаться, чтобы вечером успеть их умыть и покормить!

— Мы вернемся к закату, — поспешно подтвердил Пять Защит.

— Может, я пойду тоже? — спросил ма-ни-па. — А то… вдруг ему станет совсем плохо, и я подставлю плечо?

Маджиб милостиво согласился и на это.

Перед уходом Пять Защит с помощью Лапики накормил детей, изумив при этом слугу, который впервые увидел огромную желтую собаку в роли кормилицы. Потом все трое монахов, не теряя ни минуты, торопливо прошли на конюшню. Прямо Вперед возрадовался при виде хозяина и затанцевал на месте. Кинжал Закона за мелкую монетку нанял на конюшне лошадей для себя и ма-ни-па. Последний не был привычен к седлу, однако не стал жаловаться.

Снаружи немилосердно припекало солнце, уже успевшее нагреть камни мостовой, где торговцы сухофруктами и сладостями спешили расставить свои лотки.

— Как думаете, Центр Равновесия нам не откажет? — в десятый уже, наверное, раз возобновил разговор Пять Защит.

— Его долг — помочь нам! У нас в Индии монах Малой Колесницы никогда не откажет в помощи другому буддисту, попавшему в затруднительное положение. Полагаю, среди последователей Большой Колесницы бытуют те же правила.

Пять Защит на время успокоился, но задумался теперь, как им найти дорогу. Он подъехал к пожилой дородной торговке лепешками и вежливо поинтересовался:

— Госпожа, не знаете ли вы, где находится большой буддийский монастырь?

— Буддийский? А какой именно? Здесь их мно-ого! Тридцать, а то и больше! И все разные! — жизнерадостно ответила старушка. От широкой улыбки все ее лицо пошло мелкими складочками многочисленных морщин.

— Разные? — озадаченно моргнул Пять Защит. Он задумался. — Ну… я ищу монастырь Большой Колесницы, который расположен внутри горы. Я не думал, что его будет сложно найти!

— Монастырь Большой Колесницы, внутри горы? А, тогда ясно, здесь только один такой! Вам нужно вон в ту сторону. Выедете из предместья — езжайте прямо по пустыне, начхать, что дороги нет. Сами увидите издалека — большая розовая скала, мимо не проедете!

Торговка вдруг внимательно оглядела молодого человека, а затем и его спутников. Подмигнула, быстро скрутила кулек из соломенной плетенки, закрепив тонкой палочкой, и кинула в него три сочащиеся жиром свежие лепешки:

— На дорожку!

— Сколько мы вам должны, госпожа?

— Ничего не нужно! Вижу, все вы духовные лица. Считайте, я внесла скромный вклад в вашу общину.

— Но если я хочу заплатить? Кажется, у вас пока мало покупателей.

— Даже слышать не хочу! Тоже сравнили: три лепешки и хорошая карма! Пусть я делаю совсем маленький шажок, пообещайте молиться за меня при случае, — зачастила благочестивая торговка. Взять плату она наотрез отказалась и с радостью приняла благословение.

Лепешки