Ей снова мерещились журналисты под окнами, косые взгляды на улице, любой услышанный смешок воспринимался в свой адрес.

— Даночка, никто не сунется к тебе, а мы отслеживаем появление фото, поверь мне. И ты не обязана ни с кем общаться, мы ведь уже это обсудили, — пытался уговорить ее Даниял, но она теперь отрывалась на нем по полной.

Он при этом вел себя безупречно, но чем более покладистым и терпеливым был Даниял, тем больше накрывало Данку. Плюс отвращение к себе, потому что сейчас она себя чувствовала настоящей фурией. И стервой.

Все попытки Дана наладить отношения принимались в штыки, во всем ей чудился подвох. Данка даже детей стала с ним одних отпускать, только чтобы поменьше пересекаться.

Вернувшийся Аверин, наблюдая за происходящим, с присущей ему язвительностью окрестил ее состояние как «хочу быть Владычицей Морскою» и порекомендовал освежить в памяти известную сказку, а особенно, не слишком помпезный финал. И от себя добавил, что у Данки есть все шансы обскакать главную героиню.

— Я бы тебя еще и треснул этим корытом, — добавил он, Оля пихнула его локтем в бок, но при этом сказала очень мягко:

— Даночка, может и правда хватит над ним издеваться? Даниял как ночь ходит черный, ты же в начале была согласна с ним помириться, что теперь случилось?

Если бы она сама знала, что случилось, было бы вообще прекрасно, но не говорить же такое сестре.

— Хорошо, Дана, скажи, что ты хочешь? — спросил однажды Даниял с таким уставшим видом, будто она его совсем измучила, будто ему все надоело, и ее снова захлестнуло с головой.

— Чтобы тебя никогда не было в моей жизни, — выпалила в сердцах, и сама испугалась, увидев, как вспыхнули и потухли синие глаза.

Захотелось подбежать, обнять, зацеловать эти глаза, чтобы они снова зажглись. Сказать, что это неправда, что она сама себя ненавидит за такие слова, что ни смотря ни на что, Дан — это лучшее, что с ней случилось в жизни, потому что она любит, но… Дана не стала этого делать, и однажды он просто исчез.

Он перестал звонить, присылать стикеры с гифками с утра и перед сном. Надоедать своими приглашениями на завтрак обед, ужин и пять раз в день на чашку кофе. Неприличными намеками, разгоряченными взглядами. И тогда Дана поняла, что на самом деле ее ничего не раздражает, а наоборот, ей его не хватает. И когда она успела привыкнуть к такому навязчивому присутствию Баграева в своей жизни?             

Дана попыталась через секретаря офиса выяснить, куда подевался исполнительный директор, но та посмотрела на нее с сочувствием, как на болезную:

— Даниял Шамилевич в отпуске.

— А предупредить он не мог? — ляпнула Данка, обиженная до глубины души.

— Так вы же сами ему документы подписали, Дария Михайловна!

Ну все, это уже точно клиника. Но как можно было разобраться в тех кипах бумаг, которые ей несли на подпись все кому ни лень, разве что за исключением уборщицы? Данка подмахивала, не читая, хоть Даниял и пытался обстоятельно растолковать содержание каждой писульки.

Оставались дети, и тут ее ждал сюрприз

— Папа уехал кататься на серфе, — сообщил матери Никитка, когда она аккуратно поинтересовалась об отце, — он нас с Настюхой тоже обещал научить.

Стало еще обиднее. И то, что сын добавил: «Он и тебя хочет научить, мамочка, очень хочет!» — никак ситуацию не исправило. Картина вырисовывалась неутешительная. Даниял заранее готовился к отъезду, оформил отпуск, поделился с детьми, и только ей не посчитал нужным рассказать. Куда именно уехал их папаша, Никитка вспомнить не смог.

Дана не подала виду, как ее это задело. В офисе удивительным образом все работало отлаженно, как часы, и по всему выходило, что ее присутствие там не обязательно. То есть Даниял искусственно раздувал ее значимость перед коллективом?

Данка подозревала, что на ее отсутствие никто и внимания не обратит. Но все же внутри что-то мешало просто забить на офис и перестать там появляться. И почему-то стыдно было именно перед Даниялом, ведь он так старался, чтобы ей было легче прижиться в компании. И разве он виноват, что ей это неинтересно?

— Дария Михайловна, можно? — в кабинет заглянул Батраз, и Данка поспешно вытащила из-под себя ногу, выпрямляясь в кресле.

— Да, конечно, я вас слушаю.

Бутаев помялся у порога, но все же заговорил.

— Алана просила узнать, можно ли ей вам позвонить? Даниял сказал, все через него, но он не на связи, а Нина… Нина вчера снова спрашивала о вас.

Данка чуть не разревелась от стыда и от раскаяния. Она совсем позабыла о Нине, а ведь девочка так привязалась к ней! И сама Дана по ней скучала, пока на не навалилось все это…

— Я сама ей позвоню, Батраз, спасибо, что напомнили.

Алана так обрадовалась звонку Данки, что той снова стало совестно. А Алана предложила сводить детей вместе в парк, сказав при этом:

— Даша, я понимаю, что наша семья принесла тебе много горя, и, если ты не захочешь нас видеть, это твое право. Но Настя с Никитой — брат и сестра моих девочек, и думаю, твои дети тоже будут рады сестрам. Дети не должны страдать от взрослых ошибок.

— Согласна, и я буду очень рада тебя видеть, — ответила Дана, и это было искренне.

Они встретились, Данка с Аланой и маленькой Леей уселись за столиком в кафе, а Настя с Никитой и Ниной прыгали рядом на батуте. Дана поняла, что действительно соскучилась не только по Нине, но и по самой Алане.

Насколько она волновалась, настолько спокойной была сестра Данияла. Малышка уснула в коляске, официант принес кофе, и Алана сказала Данке:

— Знаешь, я очень счастлива и благодарна тебе за брата. Он стал совсем другим, я уже и забыла, что у него когда-то так горели глаза. Когда он говорит о тебе и о Никитке с Настей, он светится от счастья!

«А я сама эти глаза снова погасила», — невесело думала Дана, с раскаянием вспоминая свои слова, брошенные в лицо Даниялу.

С Аланой договорились встречаться и выводить детей «в свет», в ближайшие выходные собрались в кино. Довольно топорные попытки Данки незаметно выведать у Аланы, куда именно подался ее брат, результатов ожидаемо не принесли.

Вечером она уже уложила детей спать, как вдруг раздался звук вызова. Данка посмотрела на экран — звонил вайбер, абонент был Данке незнаком. Он ответила на вызов и включила камеру.

— Здравствуй, Дана, — она сразу ее узнала, Сати еще тогда говорила, что вкусы Данияла — это фигуристые брюнетки с большим бюстом.

— Здравствуй, Зарема.

Бывшая Баграева была красива даже с огромным животом.

— Вы не двойню, случайно, ждете? — не удержалась Данка.

— Да нет, у нас будет мальчик.

— Эм… Если тебе нужен Даниял, то я...

— А я не к Даниялу. Я к тебе, Дана, — Зарема подняла свои глаза с длинными шелковыми ресницами. — Я давно хочу поговорить с тобой.