— Вплоть до убийства, — Кретов широко раскрыл невидящие глаза. — Я убил человека. Там… в армии…Меня приговорили… и… выстрел… последнее, что я помню… выстрел…

Макс закрыл лицо руками. По его плечам прошла судорога и беззвучные сухие рыдания сотрясли его согнувшееся тело. Он плакал так, как плачет любой мужчина. Без слез. И только тогда, когда наступает такой момент, в который понимаешь, что есть два выбора: либо заплакать, либо умереть.

— Илона, — пробормотал Макс, так тихо, что никто его не расслышал. Не расслышал и не понял смысла его непролитых слез. — Это все-таки была она.

— Черт, — лениво пробормотал Скал. — Опять какой-то вечер выпускников. Никак не могу понять, наш клуб КИВИ влез в это чертово дело в полном составе по чистой случайности или тут какая-то закономерность.

Он встретился глазами с Максом, но никто из них не сказал ни слова. Время для беседы еще не настало. Боков недоуменно пожал плечами. Возникшую паузу вновь закончил Эскулап.

Его спокойный деловитый голос звучал до странности неестественно, но все-таки вернул разговор во временно оставленную колею.

— Все ясно. Это похоже на шизофрению, когда все произошедшее во время приступа исчезает из памяти. Из-за сильного потрясения, вторая личность, которую мы знаем под именем Рудольф Майер исчезла, унеся вместе с собой все воспоминания. Что теперь?

Боков понял, что настала его пора высказаться.

— Несколько зацепок у нас все же есть, — пробормотал он. — Максим Кретов, плюс Илона Ленс, — Макс еле заметно вздрогнул, — имеем четкий вывод — “Капелла” набирает агентов из людей, которые считаются погибшими. Старая, добрая метода.

— Это чертова прорва возможных кандидатов, — подал голос майор. — Катастроф у нас нынче пруд пруди. Зацепка никудышная.

— Есть другая, — Сергей никогда не упорствовал, если видел, что оппонент прав. — Проект “Оборотень ХХ”, — он повернулся к Эскулапу. — Вполне возможно, что не только вы занимались такими изысканиями. Из того, что ваш проект закрыли, может вытекать два вывода. Либо он показал свою несостоятельность, либо… кто-то, работавший параллельно, уже добился успеха.

Эскулап внимательно посмотрел на Бокова.

— Это уже дельная мысль, — сказал Скал. — На “Капеллу” ведь работают не только убийцы, но и те, кто их готовит. Весьма возможно, что к этому причастен кто-то из проекта “Оборотень ХХ”.

— Если, — хмуро отозвался Эскулап.

— Что если?

— Если центр “Капеллы” расположен в России. Не забывайте, что это международная организация.

На мгновение у всех вытянулись лица.

— Там посмотрим, — подвел черту Скал. — В любом случае, если мы сумеем вывести на чистую воду тех, кто помогает “Капелле” здесь, в России, ниточки потянутся к центру, а там… — майор ухмыльнулся. — А там придется готовить тяжелую артиллерию… если доживем.

— Время позднее, — сказал Боков, поднимаясь на слегка затекшие ноги. — Предлагаю разойтись, предварительно распределив обязанности на завтра.

Увидев выжидающие взгляды, Сергей понял, что ему и начинать, как подавшему идею.

— Лично я завтра встречаюсь с Лузгиным, — сказал он. — В общих чертах объясню суть дела. Попрошу его покопаться в архивах. Кроме того, — Боков повернулся к Максу, — я хотел бы предложить вам переночевать сегодня у меня.

Объяснений этой просьбе никто не ждал, поэтому Сергей умолк, решительно сжав губы.

— Почему бы нет, — Кретов равнодушно пожал плечами.

— А я попросил бы вас, молодой человек, — сказал Эскулап, — проехать завтра со мной в Клинику 15. Там посмотрим, что можно сделать с вашей психикой, проведем всевозможные анализы, а там видно будет. Может и удастся восстановить кое-какие обрывки воспоминаний. Кстати, вы действительно ничего не помните?

Взгляд Эскулапа сверкнул из-под бровей.

Отрицательно мотнув головой, на неизмеримо короткое мгновение Кретов встретился глазами с Боковым. В такие секунды надобность в телепатии отпадает. Чтобы понять мысли того, кто един с тобой в чувствах не нужны паранормальные способности.

— Я помню. Лэйла-стероид. Я сказал тебе эти слова там, в больнице.

— Тс-с-с. Молчи. Это зверье окончательно отбило у меня охоту играть открыто. Лэйла-стероид. Я запомню. Эти слова принадлежат только нам с тобой.

— Союз?

— Союз!

— Нет, — удрученно проговорил Макс. — Больше я ничего не помню.

— Ну и ладушки, — майор хлопнул в ладоши. — Что до меня, так я навещу кое-кого.

Эскулап приподнял бровь.

— Есть у меня тут банкир собственный, — невинно сказал Скал. — Похоже, предстоят расходы. И потом, Михаил Язепович Барток меня прямо-таки огорошил своей экспертной оценкой. Надо потребовать объяснений.

— На все про все у нас один день, — серьезно сказал Эскулап, начиная собирать бокалы. — Медлить нельзя, но и подготовиться абы как тоже не рекомендуется.

Старик приподнял очки и устало потер переносицу, прежде чем добавить:

— Все мы помним, что случилось, когда в прошлый раз поймали агента “Капеллы”.

Она не услышала, как подошли двое и сели с боков. Проныра узнавала о присутствии себе подобных по запаху, но сейчас хлебный дух затмил все.

— Здорово, Проныра, — проворчали справа и вслед за этим невидимый в наступившей темноте собеседник громко высморкался. — Чую я, что тебе сегодня повезло.

Пока этот заговаривал зубы, рука его приятеля вцепилась в сумку бомжихи. Торопливо проглотив еще не разжеванный кусок, Проныра тоскливо заныла:

— Нету там ничего. Все, что собрала, вот на хлеб хватило.

— Ага, так значит, — левый собеседник сочувственно засопел, после чего уже не стесняясь рванул к себе сумку так, что бомжиха опрокинулась на чье-то костлявое плечо. — А можа поишшем? Можа ты попросту поделиться не желаишь?

— Да нет там! — взвизгнула Проныра, хлестнув шурующую в темном нутре сумки руку. От этого движения излохмаченный рукав поднялся вверх и вспыхнувший фонарь предательски полыхнул на золотом браслете.

Моментально в руке сидевшего справа блеснул нож. Скрюченные от жадности пальцы потянулись к часикам.

— А говоришь денек неудачный был, — с наигранным удивлением сказал хозяин ножа. — Если уж это неудача…