Агенты в страхе переглянулись.

— В одной из церквей. Во время рождественской службы. Фанатикам идея понравилась. Ведь их молельные дома закрывают один за другим почти каждый день.

Господи, в Париже сотни церквей…

— После трех ложных атак в ваше заявление верится с трудом, — усмехнулась Стефани.

— Понимаю. Тем не менее сейчас все по-настоящему, — заверил желтоглазый. — Полиция вам не поможет. Теракт практически неизбежен. Только вы сумеете его предотвратить.

— Бред! — бросила Нелл. — Вы просто хотите выиграть время.

— Разумеется! Но сомневаться в моих словах рискованно. Не слишком ли высока ставка?

В глазах бывшей начальницы Коттон прочитал ту же мысль, что крутилась у него в голове: «Выбора нет».

— Где? — отрывисто спросила она.

Лайон засмеялся.

— Не все так просто! Добавим риск и азарт. Помните, люди в церкви очень на вас рассчитывают! Надеются, что вы успеете. Есть наземный транспорт?

— Есть.

— Я скоро выйду на связь.

Стефани выключила телефон.

Раздраженную гримасу на ее лице почти мгновенно сменила уверенная решительность — сказывались двадцать пять лет работы в спецслужбах.

— Сэм, — обратилась Нелл к Коллинзу, — езжай за Хенриком.

Профессор Мюра сообщил им, что Торвальдсен направляется в аббатство Сен-Дени.

— Присмотри за ним, пока мы не подъедем.

— Как?

— Не знаю. Придумай что-нибудь.

— Есть, мэм! — отчеканил Коллинз.

Его сарказм вызвал у Малоуна улыбку.

— Не волнуйся, ты справишься. Просто не давай ситуации выйти за пределы разумного.

— Можно подумать, с Хенриком это просто!

Коттон дружески сжал плечо Сэма:

— Хенрик тебя любит. Он в беде. Помоги ему.

Элиза расхаживала по квартире из угла в угол, пытаясь привести мысли в порядок. На ее вопрос: «Преуспеют ли мои враги?» — оракул ответил скорее неблагоприятно. «Пусть ныне узник томится в руках недругов, скоро он вернется под родной кров».

Что за чертовщина?

Паоло Амбрози ждал звонка, чтобы приступить к заданию. Прежде чем расправиться с Эшби, она хотела многое у него выспросить. Например, как далеко он зашел в предательстве? Каков потенциальный ущерб? Ситуация серьезно изменилась. Перед глазами до сих пор стоял мчащийся на башню самолет… Кроме того, следовало забрать из банка Эшби сотни миллионов евро, принадлежащих Парижскому клубу.

Сегодня, конечно, не выйдет — праздник. Придется заняться этим завтра с утра.

Зря она так доверяла англичанину!

Кстати, что там говорил Торвальдсен? Вроде бы американцы в курсе всех дел… Интересно, насколько «всех»? Неужели она в опасности? Через Эшби спецслужбам легко добраться и до нее.

На приставном столике зазвонил телефон. Обычный, не сотовый. Этот номер знали только близкие друзья, старший персонал… и Эшби.

Она сняла трубку.

— Мадам Ларок, я — тот самый человек, который по просьбе лорда Эшби устроил сегодня вам утреннее представление.

Элиза молчала.

— Понимаю, я бы тоже осторожничал, — усмехнулся мужчина. — Хочу лишь сообщить, что лорд Эшби теперь мой пленник. У нас с ним неоконченные дела, по завершении которых я намерен его прикончить. Отдыхайте и не волнуйтесь, он за все поплатится.

— Зачем вы мне это рассказываете?

— Надеюсь предложить вам свои услуги в будущем. Я знаю, кто на самом деле меня финансировал. Эшби выступал как посредник. Таким способом я хочу извиниться за неприятный инцидент. Наш английский знакомый меня тоже обманывал. Он хотел вас убить и ваших партнеров, а вину возложить на меня. Слава богу, никто не пострадал!

«Еще как пострадал… Пусть и не физически», — мрачно усмехнулась она про себя.

— Не нужно ничего говорить, мадам. Просто знайте, что вопрос улажен.

В трубке повисла тишина.

Эшби в страхе слушал издевательскую речь Питера Лайона. «Я намерен его прикончить». Лицо Кэролайн исказилось от ужаса, но под выразительным взглядом Эшби крик замер у нее на губах.

Лайон отключил связь.

— Я хотел, чтобы она от вас отвязалась. Теперь Ларок сошла с дистанции. Она понимает, что ничего уже не сделает.

— Вы ее недооцениваете.

— Вряд ли. А вот вас я недооценил! Однако этой ошибки не повторю.

— Не нужно нас убивать! — выпалила Кэролайн.

— Посмотрим, насколько охотно вы станете сотрудничать.

— А где гарантии, что вы нас не убьете, даже если мы поможем? — хмуро спросил Эшби.

Лайон напоминал гроссмейстера, который спокойно ждет хода противника, уже зная, какой сделает сам.

— Никаких. Но, к сожалению, выбора у вас нет.

Торвальдсен с Меган вышли из такси у аббатства Сен-Дени. Перед ними высилась базилика с одинокой боковой башней. Без парной башни здание напоминало инвалида, потерявшего конечность.

— Вторая башня сгорела в девятнадцатом веке, — пояснила Меган. — От удара молнии. С тех пор ее так и не восстановили.

По дороге она рассказала датчанину, что в соборе на протяжении веков хоронили французских королей. Что храм — ныне знаменитая достопримечательность — был построен в XII веке, на пятьдесят лет раньше собора Парижской Богоматери. Именно он положил начало новому архитектурному стилю — готическому. Во время Великой французской революции многие гробницы разгромили, но впоследствии Наполеон приказал отреставрировать внутреннее убранство. Теперь аббатство принадлежало государству.

У северного и западного фасадов на три четверти от высоты базилики поднимались леса. Здание опоясывали наспех сколоченные фанерные листы, перекрывая доступ к главному входу. По обе стороны импровизированного заборчика стояли два строительных трейлера.

— Похоже, тут ремонт, — заметил Торвальдсен.

— В городе постоянно что-то ремонтируют, — усмехнулась Меган.

Датчанин посмотрел на небо. Солнце заслонили свинцовые тучи. Потемнело, похолодало. Надвигалась зимняя буря.

Расположенный в десяти километрах от Парижа, округ явно относился к промышленной зоне. По пути к аббатству они видели несколько фабрик и заводов. Через территорию городка протекала Сена, а от нее ответвлялся канал.

Сгущался туман.

— Погода портится, — поежившись от холода, заметила Меган.

Мощеная площадь перед базиликой быстро пустела, люди спешили домой.

— Район рабочий, туристы сюда нечасто заглядывают. Поэтому вы о Сен-Дени почти ничего не знаете. Хотя, по-моему, этот храм интереснее собора Парижской Богоматери.