— Уверен, что ошибка нуждается в исправлении?

— Подумай сам. Первое. Имеется существо, запрещённое к появлению и существованию. Второе. Означенное существо напало на представителя магического сословия, нанеся тому ущерб, едва не ставший причиной гибели. Третье. Судя по полученным свидетельствам, существо не подчиняется управителю или вовсе не имеет такового, а посему представляет собой угрозу для любого одарённого, рядом с которым окажется. Перечисленного вполне достаточно для...

— Ты пришёл убивать, — коротко закончила витиеватую мысль Валлора Ришиан.

Тот не посчитал нужным спорить:

— Меня наделили необходимыми полномочиями.

— Так не медли! Попрошу только об одном: не причиняй боли моей сестре. Я знаю, ты можешь сделать это быстро, так, что она не почувствует... Сделай. Прошу тебя.

Дурацкий поворот событий. И всё из-за одного дурака, который только и может стоять и хлопать ресницами и ушами, глядя, как вокруг него легко ложатся на чаши весов жизни и смерти. Может, хватит?

— Никто никого убивать не будет. Не сегодня. Возможно, никогда.

Валлор вопросительно приподнял бровь:

— Ты предложишь другое решение проблемы?

Вот в чём кроется главная ошибка: всё и всюду считать недостойным права на существование. Я тоже каждый день своей жизни больше сталкиваюсь с трудностями, а не с приятными сюрпризами, но в отличие от многих других бывших и настоящих знакомых, не заявляю: «Уничтожить!», а предлагаю: «Рассмотрим варианты».

— Вообще не вижу проблемы.

— Вот как?

— Вина этой женщины состоит только в том, что она появилась на свет. Но при этом ни её желания, ни мнения никто не спрашивал.

— Она напала на мага, — мягко напомнил Заклинатель.

— После того, как маг явил собой угрозу для человека, в свиту которого она входила.

— Ты можешь это утверждать? — Заинтересованно сузились голубые глаза. — На каком основании?

— Всё происходило на моих глазах.

— Оу! — протянул Валлор. — Значит, по-твоему, гаккар действовал исключительно для защиты хозяина?

— Да.

— Хорошо, второй пункт обвинений снимается. Но первый и третий остаются.

— Она не просила её создавать.

— Охотно допускаю. Но она могла избрать другой путь. Если не желаешь жить чудовищем, всегда остаётся выход. В небытие.

Друг детства прав, как всегда. Не хочешь страдать, покончи со своими страданиями сам. Но это возможно далеко не в каждом случае. У меня, например, подобной возможности не было. И у Риш — тоже.

— Она была бы рада умереть. Но не могла принять на себя грех смерти своей единоутробной сестры.

— Осталась ради сестры? Любопытно.

— Тот, кто творил гаккара, не обратил внимания, что вместо одного зародыша воздействует сразу на двух, коверкая жизнь и одному, и другому ребёнку.

— Так их ещё и двое? — Изумился Валлор, а эхо потока, отправленного им в сторону Шиан для получения подтверждения услышанному, ноющей болью отозвалось в изгибах печати, настороженно шевелящейся в моей груди.

— Теперь понимаешь?

Заклинатель засунул большие пальцы под опоясывающий бёдра ремень и качнулся с пяток на носки.

— Пожалуй, с первым пунктом я тоже не буду торопиться. Но остаётся пункт третий, — синева глаз снова внимательно смотрит на меня.

— Забудь.

— Невозможно.

— Разве он так важен?

— Более чем.

— Глупость.

— Традиция, доказавшая свою состоятельность.

— Насилие.

— Помощь.

— Не вижу надобности.

— Ты просто не способен её увидеть.

— Не способен?

Валлор сощурил глаза, от чего их внешние уголки стали казаться не просто опущенными, а совсем сползли вниз.

— Конечно. Ты слишком рано... перестал быть.

Ага, значит, всё упирается в моё происхождение. Да, я не добрался до заклинательского совершеннолетия, но почему это должно мне мешать понимать простые вещи? Ришиан не нужен управитель: сама прекрасно справляется с чувствами и мыслями, потому что смысл жизни для неё состоит не в истреблении людей, наделённых даром, а в защите и опеке сестры-близнеца — самого близкого существа, какое только может быть. Управители требовались во времена войн, для указания беспрекословно подчиняющимся убийцам цели. Надо ли говорить, что эту задачу исполняли Заклинатели, поскольку им гаккар ничего не может противопоставить из своего арсенала? Покорность и послушание — вот добродетели, угодные Валлору от женщины, вся вина которой состоит только в появлении на свет. И единственное, что может спасти Ришиан от гибели.

— Слишком рано? Да, наверное. Хочешь сказать, поэтому я не способен отличить необходимость от опасливой чрезмерности?

— Ты должен понимать: она нуждается в присмотре.

— Присмотр и полное подчинение — не одно и то же.

— Не одно. Но только управитель вправе сделать выбор.

— Неужели? У тебя уже есть кто-то на примете?

Заклинатель задумчиво опустил взгляд.

— Пожалуй. И насколько могу судить, он будет справедливым. Хотя жёстким и требовательным — тоже.

— Ей не нужны надсмотрщики.

— Но может быть, необходим наставник?

— Она справится сама.

— Я так не думаю, — медленно и отчётливо проговаривая каждое слово, заключил Валлор. — К тому же, если гаккар не получает управителя, единственное, что остаётся...

— Нет.

В синих глазах мелькнуло досадливое удивление:

— Почему? Другого выхода не нашлось. Поэтому...

— Даже не пытайся.

— Запрещаешь?

— Прошу.

— У тебя нет права голоса.

— И всё же. Если отказываешься выполнять просьбу, я...

— Ты?

— Я просто не позволю.

Валлор закинул голову назад, весело переглянувшись с потолком.

— Ты серьёзно?

— Я разбужу печать.

— Её сил не хватит, чтобы справиться со мной.

— А мне и не нужно справляться. Мне нужно всего лишь не пропустить.

— Надеешься справиться?

— Справлюсь, не сомневайся.

Насмешливое движение бровями:

— К тебе вернулась самоуверенность?

— Нет. Я уверен. Просто уверен.

— В себе? Слишком шаткий фундамент.