многом. О нашей переписке, о еде, разделенной друг с другом, о Чоту и его книгах, о тихой дружбе и разговорах о тайном поклоннике. О том, что не сбылось.

Мой телефон звонит не переставая. Это он. Я не отвечаю.

ГЛАВА 18

ПРЕКРАСНАЯ ДЕВУШКА ИЗ СТАРОГО ФОТОАЛЬБОМА

Страхи превратились в реальность. Это катастрофа. Моя изящная, красивая Аиша, которую растили для того, чтобы она нашла хорошего мужчину и вышла замуж, теперь требует развода, потому что ей изменил Варун. Вернее, изменял. Он ухитрился сделать это даже в день церемонии Мехенди, за два дня до свадьбы.

Прошла неделя, а Аиша все еще плачет. Как же я не догадалась, ведь все признаки были налицо. То, как она теребила носовой платок, когда мы выходили в люди; с каким надрывом разговаривала на моей помолвке; как подвергала сомнению саму идею замужества… Что же я за подруга и сестра?! Чувство вины, стыда и отчаяния разрывают меня на части.

Обе семьи неоднократно пытались примирить молодоженов, потому что никому не хотелось быть заклейменным еще одним страшным словом на букву «Р»: «развод»! Никто не думал об обманутом доверии и разбитых сердцах. Варун быстро вернулся к прежней жизни с выпивкой и женщинами, несмотря на все обещания, которые давал родне. Откуда я это знаю? Я его сегодня видела по пути с работы. Он обжимался с похожей на птицу девушкой, той самой, пившей ром «подругой» на его свадьбе. Они были в «ягуаре» цвета синий электрик, припаркованном в аллее возле киоска с пастой, куда, по мнению Лалита, я больше не хожу. Машина тряслась как во время землетрясения. Я хотела рассказать об увиденном Аише, но не смогла заставить себя причинить ей новую боль.

Бедная девочка то приходит в ярость, то горюет. Я не знаю, чем ее утешить и как себя вести. Я, невеста, у которой «все впереди», во всяком случае с моей точки зрения, и она, женщина, которую вскоре ждет развод, в мире, все еще безжалостном для тех, кто идет против его законов.

Но сейчас меня больше беспокоит не Аиша, а Шейла Бу. И не из-за ее романа и некогда мечтательного отношения к жизни. В последнее время тетушка странно задумчива и молчалива. Сегодня впервые за два месяца она не прислала мне ни одного сообщения или картинки, посвященных приближению дня моей свадьбы. В том, что Варун изменил Аише, тетушка Бу винит себя, потому что не сумела распознать в нем плохого человека. И это чувство вины намертво засело в ее голове.

Вокруг меня люди постепенно становятся жертвами необъяснимого сумасшествия. Моя тихая, нежная мама превратилась в стихийное бедствие планетарного масштаба, и все из-за переноса свадьбы.

Если такой девушке, как Аиша, мог изменить муж, то на что тогда стоит надеяться таким, как я?

Особенно если жених все еще сохнет по фигуристым бывшим. Вдруг как-нибудь можно… все отменить?

Нет, прекрати об этом думать!

А вот и она, моя мама. Полы темно-синей курты летят позади нее, как плащ. Она всего лишь выскочила из гостиной на кухню, чтобы распорядиться насчет ужина, не прекращая разговора по телефону.

— Мама!

Она влетает в спальню, потом снова в гостиную, чтобы вытряхнуть свою сумку в поисках чека на купленную одежду.

— Мам! — Я хватаю ее за руку, чтобы усадить на диван. Она падает на него с забавным звуком. — Можешь остановиться на минутку?

— Нет времени. Нет времени! Мне надо позвонить портному, он все еще ждет моего решения насчет блузы для приема, а ювелир не начнет работу с золотым колье для невесты, пока я не передам ему деньги в руки. А…

— Скажи, ты правда хочешь оказаться в больнице, не дождавшись моей свадьбы? Пожалуйста, возьми. — Я вкладываю ей в руку початую бутылку с водой.

Она делает несколько больших глотков и вздыхает:

— Слава богу, мне есть чем заняться. Если бы не твоя свадьба, Зоя, мы все очень страдали бы. Она позволяет нам не думать об Аише… — Мама не может заставить себя произнести слово «развод».

Ее седина поблескивает под светом ламп, и я думаю: мне кажется или она действительно поседела еще сильнее на этой неделе? Или просто забыла воспользоваться краской? Она могла забыть об этом только от восторга или от сильного стресса. Несколько прядей выскользнули из прически и образовали над ее головой что-то вроде нимба.

Поверить не могу, что я подумала о том, чтобы отменить свадьбу. То есть о том, что знаю людей, которые так и сделали…

Нет, Зоя, тебе нужно отвлечься, это всегда срабатывает.

Ах да, надо спросить маму о Шейле Бу! Точно!

Мала, наша бочкообразная повариха, выкатывается из кухни с двумя кружками вечернего чая. Сунув их нам с мамой в руки, она возвращается на кухню так величественно, будто является хозяйкой всего дома. В каком-то смысле она действительно тут хозяйка, как и все остальные домработницы в Бомбее. К тому же она получила толстенную пачку наличных, чтобы отпраздновать мою помолвку, и ожидает вторую, еще большего размера, на мою свадьбу.

— Слушай, мам, раз уж мы с тобой тут сидим, может, очистишь свою совесть и расскажешь мне наконец о Шейле Бу? — Я делаю глоток имбирного чая, и теплая жидкость мягко спускается по горлу прямо в желудок.

Я буду наслаждаться этой радостью столько, сколько смогу, и пить настоящее молоко, потому что Лалит и его родители перешли на миндальное. На вкус оно напоминает испортившийся йогурт с орехами, и этим сказано все. Отличное дополнение к хлебу с низким содержанием натрия, без масла и без муки, который любила бывшая Арнава…

Нет, нет, нет, не смей об этом думать!

— Очищу? В каком смысле? Тетушка Шейла что-то хотела очистить? Из ювелирных украшений?

Мама ставит кружку на стол и берет в руки телефон, чтобы набрать в строке поисковика слово «ювелир».

— Господи, ты можешь хоть минуту не думать об украшениях? Я прошу тебя рассказать мне, как Шейла Бу в молодости ушла из дома. Это правда? Она была настоящей художницей? Я слышала, ее картины считали неприличными. Почему?

Когда мама сделала следующий глоток чая, у нее на лице было написано смирение. Я же просто сидела на диване и качала ногой, изо всех сил стараясь выглядеть взрослой.

— Твой дядя Балли… он… в общем, у него свои представления о том, кто такая жена и что ей можно, а чего нельзя. Через год после свадьбы она от него ушла с вещами и отправилась жить