— Какие еще форты вы собираетесь строить? — насторожился стратег.

— Форты императорской прибрежной стражи, форты викингов.

Лицо Зенония было покрыто седоватой неухоженной бородкой, но даже сквозь густой волосяной покров было видно, как оно побагровело. Он непонимающе взглянул на императора, причем взгляд его больших кровянистых глаз был таким свирепым, что император поневоле вздрогнул.

— Но принц Гаральд считает, что их действительно необходимо строить, — пробубнил он, явно оправдываясь перед Зенонием.

Полы подковообразного Императорского зала были устланы голубыми коврами, а стены завешаны голубыми венецианскими гобеленами. Сам дворец стоял на мысе, поэтому люди, сидевшие за столиками в низинной части этого помещения, могли видеть некоторые закутки той же голубовато-серой бухты, которую видел восседавший в своем тронном кресле, на возвышенности, василевс.

Прежде чем в этом зале появился сам император и все присутствующие уселись за столики, на которых стояли кувшины с вином, окаймленные золотыми ободками кубки и тарелки с кусочками сыра и жареного мяса, Гаральд успел поведать стратегу о своем плане организации борьбы с пиратством. Однако грек молча выслушал его, как-то странно прокашлялся, но ни слова по поводу идеи создания островных фортов так и не сказал. Из этого начальник прибрежной стражи сделал вывод, что свою оценку Зеноний выскажет уже во время встречи с императором, на которую были приглашены первый министр двора Лотопулис, командующий флотом империи Веронис, начальник дворцовой гвардии, еще двое господ, должности коих принц не запомнил, а также императрица, Визарий и «венценосная» Мария, которые вошли в зал вместе с василевсом.

— Теперь я окончательно убедился, — заговорил Михаил сразу же после того, как женщины, а вслед за ними и все прочие приглашенные уселись за указанные им слугой столики, — что правильно поступил, решив усмирять обнаглевших пиратов Эгейского и Греческого морей с помощью норманнов под командованием принца норвежского Гаральда. В этом всех нас уверяют разгромленные банды пиратов, сожженные или захваченные в виде трофеев суда, десятки пленников и, наконец, целый обоз оружия, товаров и драгоценностей, захваченных у пиратов в виде военных трофеев.

— Эти трофеи, как и сами победы, очень впечатляют, — поддержал его первый министр, как только император умолк. — Никому и в голову не приходило, что у пиратов может скопиться такое множество товаров и ценностей.

— Такое количество добычи появилось потому, что нам удалось не только захватить суда пиратов, — объяснил Гаральд, — но и взять штурмом одно из островных пристанищ этих разбойников, а затем заставить пленных выдать свои тайники. Такие же налеты мы планируем произвести еще на несколько пиратских селений и береговых тайников[89].

— Что же касается расходов по организации прибрежной стражи, — продолжил первый министр, — то они уже давно окупили себя и, хочется верить, впредь тоже будут окупаться. — Он метнул взгляд на конунга, как бы требуя: «Поддержи меня!»

— Прибрежная стража способна содержать себя за счет той добычи, которая достается ей во время нападения на пиратов, — заверил присутствующих вождь варягов.

— Если нужно увеличить численность отряда прибрежной стражи, то с этим следует согласиться.

— Еще хотя бы на полсотни мечей, — уточнил Гаральд. — Тогда мы сможем взять штурмом еще несколько пиратских гнезд, а со временем сделать их ремесло неприбыльным.

— Мы увеличиваем этот отряд, — степенно огласил император, заставив стратега нервно передернуть плечами.

Они выпили за мудрость императора и за усиление морских границ его бессмертной империи.

Императрица сидела рядом с супругом, только кресло ее было чуточку ниже, да и царственность его была не столь очевидной. Ну а «венценосной» Марии отвели место чуть в сторонке от Зои и как бы позади нее. Девушка оказалась достаточно далеко от Гаральда, который сидел как раз напротив императора, однако он явственно ощущал ее взгляд. Это был взгляд, который требовал взаимности; взгляд влюбленной женщины, которая пыталась во что бы то ни стало привлечь к себе внимание. Повелительница же сидела с окаменевшим лицом, словно впала в какое-то сомнамбулическое состояние, и взор ее был направлен в сводчатый потолок, расписанный под голубизну звездного неба.

— А теперь мы готовы выслушать вас, стратег Зеноний.

— Конунг норманнов намерен построить на островке Коресос форт прибрежной стражи, а также пристань для своих судов, — гнусаво пробубнил полководец. — Из-под стен этого форта он мог бы совершать внезапные нападения на пиратские суда и контролировать значительную часть морского пути. В стенах этого форта, как он утверждает, викинги могли бы укрывать добытое у пиратов, прежде чем переправлять свои трофеи в Константинополь. Мало того, он намеревается построить несколько подобных фортов на близлежащих к Коресосу островах.

— Все это нам уже известно, — сухо заметил император. — Хочу выслушать ваше мнение, поскольку принц Гаральд просит разрешить ему немедленно начать строительство первого форта.

— Это позволит нам укрепить морские границы империи, ваше величество, — добавил конунг. — Гарнизоны этих фортов и суда стражи станут для пиратов божьими бичами.

— Наконец-то в этой морской империи кто-то начал заботиться об укреплении ее островных границ и безопасности торговых путей, — решительно проговорила императрица. — Хоть кто-то верит в будущий расцвет Византии, а не только предвещает ее гибель.

Судя по тому, как нервно — поерзывая всем туловищем и передергивая плечами — отреагировал на ее словесное вторжение стратег, оно оказалось очень своевременным.

— И все же я бы не советовал позволять норманнам устраивать на наших островах свои форты.

— Вы против создания таких фортов? — поинтересовался Михаил.

— Я против создания фортов, которые уже через год станут норманнскими, потому что рядом с ними вырастут норманнские селения. Почему во Франции появилось целое герцогство варягов — Нормандия? Потому что когда-то галлы позволили норманнам строить на своем северном побережье замки и прибрежные сторожевые форты. А теперь в Париже не видят большей угрозы, нежели та, которая исходит от мрачных нормандских замков и свирепых нормандских конунгов. А разве не норманны поработили коренное население Англии; не они почти напрочь истребили валлийцев Уэльса, а теперь еще и пытаются сломить сопротивление шотландцев? Не они ли захватили Исландию?