Я сосчитал до десяти и обратно. На иврите.

– С вашего позволения я все-таки попытаюсь добраться до этого справочного бюро. Поскольку мне не разрешается летать, то как я туда попаду?

– Так бы сразу и спрашивал. Садись в маршрутку.

Чуть позже я сидел в маршрутке Святоградских транзитных линий, громыхавшей в направлении далекого Престола. Маршрутка – открытый экипаж – напоминала огромную лодку на колесах и входом с кормы; транспортное средство не располагало ни видимыми источниками двигательной энергии, ни кондуктором, ни водителем. Экипаж останавливался на определенных, отмеченных знаками стоянках, и именно таким образом я в него попал. Правда, я пока не понял, как заставить его сделать остановку по требованию.

По-видимому, такими маршрутками пользовались все обитатели Святого града (кроме важных персон, имевших собственные колесницы). Даже ангелы. Основную массу пассажиров составляли люди в стандартных белых одеяниях и с нимбами над головой. Впрочем, среди них было и несколько человек в костюмах разных исторических эпох; над их головами сияли нимбы побольше и поярче. Я заметил, что с этими Божьими тварями ангелы держали себя с исключительной вежливостью, но рядом с ними не садились. Ангельские места находились в передней части маршрутки, привилегированные люди занимали среднюю, а просто быдло (включая вашего покорного слугу) теснилось в самом конце.

Я спросил у души по соседству, как долго добираться до Престола.

– Не знаю, – ответила она, – я так далеко не еду.

Душа оказалась женской, средних лет и дружелюбной, поэтому я прибег к обычному зачину беседы:

– О, да у вас канзасский выговор!

– Вряд ли, – улыбнулась она. – Я родилась во Фландрии.

– Вот как?! Однако вы отлично говорите по-английски.

Она покачала головой:

– Я вообще не знаю английского.

– Но…

– Ах, вы, наверное, только что прибыли. Понимаете, Небеса не затронуло проклятие вавилонского столпотворения. Здесь никогда не было смешения языков… чему я очень рада, потому что мне плохо давались иностранные языки… при жизни. А здесь все иначе. – Она с любопытством поглядела на меня. – Позвольте узнать, где вы умерли? И когда?

– Я не умирал, – сказал я. – Я был Восхи`щен во плоти.

Она удивленно округлила глаза:

– Ох как интересно! Вы, наверно, святой!

– Нет, что вы! А почему вы так полагаете?

– Восхи`щение наступит… наступило?.. без предупреждения. Ну, меня так учили в свое время.

– Совершенно верно.

– Значит, без предупреждения, без покаяния, без священника, который примет вашу исповедь… но вы были готовы! И так же безгрешны и чисты, как Дева Мария. Потому и попали прямиком на Небеса. Вы наверняка святой. – Подумав, она добавила: – Именно так я и решила, увидев ваш наряд, потому что только святые, особенно мученики, попадают сюда в той же одежде, которую носили на Земле. – Она смущенно потупилась. – Не сочтите за навязчивость, но, прошу вас, благословите меня!

– Сестра, я не святой.

– Вы отказываете мне в благословении?

(Господи Иисусе! Ну почему со мной всегда происходят такие истории!)

– Вы желаете получить мое благословление, хотя я вам ясно сказал, что, насколько мне известно, я вовсе не святой?

– Соблаговолите… святой отец.

– Хорошо же. Чуть-чуть повернитесь ко мне, слегка наклоните голову…

Вместо этого она упала передо мной на колени. Я положил ей руку на голову.

– В силу своих полномочий рукоположенного священника истинной кафолической церкви Иисуса Христа, Сына Бога Отца, и волею Святого Духа, я благословляю сестру нашу во Христе. Да будет так.

Вдруг я услышал возгласы «Аминь!» – зрителей тут хватало. Мне стало очень неловко. Я вовсе не уверен, что имею право раздавать благословения на Небесах. Но милая женщина попросила ее благословить, и я не мог ей отказать.

Она взглянула на меня со слезами на глазах:

– Я знала! Я так и знала!

– Что вы знали?

– Что вы святой. Вот, и он у вас есть!

Я хотел спросить: «Что у меня есть?» – и тут случилось небольшое чудо. Внезапно я четко увидел себя со стороны: мятые, грязные штаны хаки, рубашка из армейских запасов, насквозь пропотевшая под мышками, оттопыренный левый нагрудный карман, где лежала бритва, трехдневная щетина на щеках, всклокоченные волосы, которые не мешало бы постричь… и парящий над головой лучезарный нимб размером с раковину для мытья посуды.

– Встаньте с колен, – сказал я. – Не будем привлекать к себе внимание.

– Хорошо, святой отец, – кивнула она и добавила: – Здесь, позади, вам не место.

– Предоставьте мне судить об этом самому, дочь моя. А теперь расскажите мне о себе.

Пока она усаживалась, я огляделся. И случайно поймал взгляд ангела, одиноко сидящего впереди. Он(а) сделал(а) мне знак подойти. Однако я достаточно долго терпел ангельское нахальство и сначала просто проигнорировал его (ее) жест. Но другие заметили, хотя тоже притворились, что не видели, а моя исполненная почтения спутница прошептала:

– О святой, вон тот ангел хочет с вами поговорить.

Я сдался – отчасти потому, что так было проще, отчасти потому, что мне самому хотелось спросить его (ее) кое о чем. Я встал и прошел вперед.

– Я вам нужен?

– Да. Вам известны правила. Ангелы впереди, Божии твари сзади, святые – в середине. Садясь сзади с простыми тварями Божиими, вы прививаете им дурные манеры. Как можно рассчитывать на соблюдение привилегий, дарованных святым, если вы игнорируете протокол. Чтоб больше этого не было!

Я подумал о нескольких возможных ответах, но все они были весьма далеки от божественности. Вместо этого я сказал:

– А можно задать вам вопрос?

– Да.

– Как долго ехать до Реки, текущей от Престола?

– А зачем вы об этом спрашиваете? Перед вами целая вечность.

– То есть ответ вам неизвестен? Или вы просто не желаете отвечать?

– Идите и садитесь на надлежащее место. Немедленно!

Я попробовал найти место в задних рядах. Однако мои собратья, твари Божии, расселись так, что не оставили мне ни единого свободного местечка. Никто не сказал ни слова, но все старались не встречаться с моим взглядом, и было очевидно, что никто не поддержит моего желания бросить вызов ангелу. Я вздохнул и сел в средней части – в блистательном одиночестве, ибо был в автобусе единственным святым. Если, конечно, допустить, что я святой.

Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем мы достигли Престола. На Небесах освещенность в течение суток не меняется, равно как не меняется и погода, а часов у меня не было. Время тянулось долго и уныло. Уныло? Да. Роскошный дворец из драгоценных камней являет собой изумительное зрелище. Десяток роскошных дворцов из драгоценных камней являют собой изумительное, неповторимое зрелище. Однако роскошные дворцы на протяжении ста миль вызывают неудержимую зевоту, а на протяжении шестисот шестидесяти миль приводят в неизбывное уныние. Я тосковал о площадках для торговли подержанными машинами, о свалках и (больше всего) о бескрайних зеленых полях и лесах.