Минус второй этаж бывшего дворцового тюремного комплекса охранялся не хуже, чем королевская сокровищница — на каждом повороте лестницы нежданных гостей ожидали как великолепно обученные часовые, так и мало заметные в полумраке бойницы, за которыми всегда бодрствовало по два вооруженных тяжелыми арбалетами стрелка. Наряду с коваными решетками, через каждые двадцать метров перегораживающими ведущий к этому уровню коридор, и еще несколькими неприятными сюрпризами, способными остановить даже самых удачливых и хорошо защищенных атакующих, это давало достаточную гарантию для сохранности хранящихся на нем секретов.

Даже Шарль, узнав о том, что тут с недавних пор хранятся не только комбинезоны для отработки техник боевых искусств и Черные мечи, но и часть оборудования из Логов, был слегка ошарашен. Ибо услышь соплеменники Хранителя о таком его вольнодумии, реакция последовала бы крайне неприятная. Как для самого Эола, так и для его местных друзей. Впрочем, многослойная экранизация подземелья с использованием генераторов маскирующих полей надежно скрывала от аппаратуры спутников и установки стазис-поля, и недавно смонтированный регенератор, и небольшой, но довольно мощный синтезатор, и кабинет с вычислительным комплексом, который планировали ввести в строй дня через четыре. Решение плотно обосноваться во дворце ученый принял сам. Без какого-то нажима со стороны Ольгерда и K°. И это здорово радовало всех без исключения. Особенно Евгению, давно оценившую возможности медицинских комплексов Логов и готовой лечь костьми, чтобы отщипнуть хоть кусочек «лишних» знаний по медицине.

Впрочем, ярус использовался не только для терапевтических целей — генераторы стазис-поля оказались идеальным средством для того, чтобы содержать в них вип-заключенных. Например, сестру Магану и брата Берга. Пребывающие в чем-то вроде комы пленники словно выключались из временного потока и не могли ни думать, ни чувствовать, ни действовать. А, значит, у Шарля была стопроцентная гарантия того, что они доживут до планируемого свидания с Маасом.

Добравшись до комнаты, предназначенной для допросов, контрразведчик задумчиво оглядел стенные панели, за резными завитками которых скрывались датчики Эоловской аппаратуры, и, усевшись на псевдо-деревянный стол, приготовился к ожиданию…

…Как ни странно, сам Хранитель в подземелье не спустился — выгрузив Нейлона и его подопечных, сразу же унесся за Ольгердом, в данный момент находящегося неподалеку от Излисского монастыря в компании с Машей и Арти. Впрочем, особой необходимости в помощи Эола Нейлон не испытывал, поэтому, надлежащим образом «упаковав» пленников, он дотащил их до примитивного механического лифта, соединяющего крышу и подвал, и, устроившись рядом с лежащими вповалку телами, подал сигнал к движению.

…Ничего принципиально нового двухчасовой допрос не дал: информация, полученная от обоих десятников, идеально укладывалась в придуманную Шарлем логику планирования операции главой Черной сотни. Полученные десятниками приказы прямо свидетельствовали о том, что дестабилизация обстановки в Миере — дело рук сотника Игела. Правда, были и некоторые шероховатости: действия, предписанные отряду братом Гойденом, здорово отличались от всего того, что монахи делали раньше. Судя по их рассказам, перед тем, как отправить ДРГ в Миер, их дней двадцать заставляли отрабатывать тактику скрытого проникновения на охраняемые объекты и технологию взаимодействия между боевыми двойками. Поглубже покопаться в подробностях тренировок Шарлю не удалось, так как оба пленных прошли через руки Просветляющих, и попытка задавать слишком подробные вопросы о месте дислокации Черной сотни могла привести к гибели допрашиваемых. Чего, естественно, Шарль допустить не мог. А Эола, способного сломать их блоки, рядом не оказалось. Поэтому, раза три прогнав обоих по ключевым моментам их показаний, он отправил пленников в стазис, и с чувством выполненного долга отправился на кухню. Ужинать…

— Привет, Шарль. Давненько я тебя не видел… — рухнув на лавку, Ольгерд бесцеремонно схватил с блюда кусок холодного мяса и сразу же впился в него зубами.

— Ну, если отталкиваться от субъективного восприятия времени, то да… — усмехнулся контрразведчик. — А так, в общем-то, общались пару дней назад…

— Всего? — искренне удивился Коррин. — Мне показалось, что не встречались как минимум неделю. Или полторы. Если честно, то голова идет кругом. Такое ощущение, что время постоянно меняет скорость. То спрессовывается, то нереально растягивается. А я при этом медленно схожу с ума. Вот смотрю на тебя и… Блин, и ты…

— Ты о чем? — мгновенно подобрался Шарль, увидев, как изменилось лицо собеседника. — Что во мне не так?

Ольгерд уронил на тарелку недоеденное мясо, отодвинул ее от себя и мрачно вздохнул:

— Насколько я понимаю, аргументов для правильного общения с Маасом у нас давно хватает. И ждать этих двоих десятников от Нейлона необходимости не было. Согласен?

— Да…

— А ты не задавал себе вопрос, почему я до сих пор не в Корфе?

— Задавал. И почему же? — стараясь впитывать в себя те эмоции, которые выплескивались из Коррина, чтобы лучше понять недосказанное, после небольшой паузы ответил Шарль.

— Так вот. Я не понимаю, что делать. Вернее, не так… — парень с хрустом сжал кулаки и с отчаянием в глазах посмотрел куда-то в потолок. — Понимаешь, когда я представляю себе полет к Маасу, то на всех, кто теоретически может меня сопровождать, вижу кровь. На лицах, груди, спине… Ну, как с Вовкой на Румейне! Только там я видел ее только в следах Щепкина, а сейчас — где попало. И на всех без исключения. Ты понимаешь? Кого бы я не взял с собой в Корф — обречен!

— А ты? — чувствуя, как по его спине медленно покатилась капелька холодного пота, спросил контрразведчик.

— На себе не вижу ничего. И никогда не видел. Может быть, прозревать собственное будущее я не в состоянии. Или со мной ничего страшного не произойдет. Трудно сказать — эти самые прозрения бывают слишком редко, чтобы быть в чем-то уверенным. Но проверять, умрет ли кто-нибудь из вас, я не хочу…

— Тогда не надо никуда лететь. Справимся и так…

— Я точно ЗНАЮ, что НАДО…

Известие о том, что невесть откуда взявшийся перед главными воротами императорского дворца король Аниора Ольгерд подал прошение об аудиенции, застало Мааса врасплох. Прервав тренировку, он поставил топор в оружейную стойку, вытер со лба выступивший пот, задумчиво посмотрел на стоящего у дверей посыльного и почувствовал, как на его лице начинает расплываться глупая улыбка.

— Брата Сава ко мне! — справившись с обуревающими его эмоциями, зарычал Первый советник. — Немедленно!!!

Посыльный, утвердительно кивнув и изобразив поклон, мгновенно исчез за портьерой: об отношении бывшего императора к церемониям в моменты, их не требующие, знал весь дворец. Точно так же, как и о вспышках гнева, частенько заканчивающихся смертью подвернувшихся под руку случайных свидетелей. Поэтому скорости выполнения его приказов завидовал даже Освободитель. Впрочем, вся исполнительная власть в Империи до сих пор была в руках брата Мааса, и привыкшие держать нос по ветру придворные прекрасно это чувствовали…