– Извини меня, Эйтан, я пойду. Твой первый рисунок, словно сон, исчезнет утром. Я знаю, тебе будет тяжело поверить, что этот кот – лишь твои фантазии. Начинай рисовать на бумаге или коре, и всё у тебя получиться.

Покидая его, я чувствовал: во мне поселилась надежда, что в Долину пришла новая жизнь. В голове пробежали строчки одной из книг – «Фантазии доступно всё, даже реальные вещи». Улыбнувшись себе в бороду, я перенёс Эйтана в его кровать, отдавшись ночной симфонии хрустящего снега под моими ногами и песенке кем-то мне когда-то напетой.

Если выйдешь ночью тёмной

Тихо-тихо за порог,

То увидишь, как на поле

Спит огромный снежный Кот.

Он устал, и спит на нём

Каждая шерстинка.

Очень занят Кот днём был:

Он ловил снежинки.

За нелёгкую работу

Отдых котик получил.

Холмом снежным он свернулся,

Нос на хвостик положил.

Снятся Снежному Коту сны

Про снежных мышек.

И, по снегу сделав шаг,

Слышишь – Кот мурлычет.

– Эйтан! Вставай, нам пора в поле. Ты главный, сегодня, если есть силы, посиди с нами, мы на целый день, вернёмся поздно.

Так мама говорила мне практически каждое утро, кроме выходных или дождливых дней. Даже то, что дожди или снега к нам в долину приходили редко, в выходные взрослые всё равно находили место, куда им надо было идти – для меня это было привычной утренней фразой. Я, обычно сонный плюхался за стол, получал свою порцию наставлений и поцелуев и с первыми лучами солнца оставался один.

– Всё дорогой, мы пошли, не забудь дать покушать курам, гусям и уткам. Потом, можешь пойти погулять, но только не на речку, и главное – не гуляй в лесу! Помни, что мама и папа тебя любят. Всё, наш хороший, до вечера.

Этой фразой я как ключиком от нашей двери, открывал свой день.

– Да, мамочка, я помню, и знаю. Не нарушая традицию, кивал я головой и шёл досыпать к себе в кроватку.

Крики голодных птиц обычно мешали мне спать больше, чем наглые лучи солнца. Но и одни, и другие всегда заботились о том, чтобы я встал пораньше и вышел во двор. Накормив птиц, я садился на пороге своего дома и смотрел, как дети из соседних домов игрались то в догонялки, то в прятки. Тут я вспомнил, про волшебную кисточку! Выйдя за дом, я нарисовал на стене птицу Тсия, ту, что приносила детей.

Я очень старательно вырисовывал каждое пёрышко на её крыльях. Меня забавляло, что притронувшись кисточкой к баклажанам в огороде, я рисовал пёрышко, и оно получалось фиолетовое. Прикоснувшись к солнцу на небе, рядышком я рисовал золотое перо. Я даже приловчился, снимать прозрачно-голубой прямо с неба, а белый – с облаков.

Так как стирать цвета я не мог, то накладывал один цвет на другой. Тогда, к моему большому удивлению получались совершенно новые цвета. Я даже не представлял, что такие краски могут вообще быть в природе! Я взял розовый от помидора и салатный от огурчика, смешал их, – и у меня получилась краска, больше похожая на грязь и глину. Мне объясняла мама один раз, что это – коричневый. Потом к тому же самому цвету помидора я добавил солнечного и получил цвет заката – оранжевый. Меня это жутко забавляло.

Никто из нас, никогда не видел живую птицу Тсия! Она всегда улетала раньше, чем родители заберут своего ребёнка с порога дома. Каждый художник рисовал её так, как себе мог представить. Я всё время мечтал: «Вот бы и мне научиться улетать, как она, прежде чем тебя заметят. Это хорошее умение! Можно лазить по соседским яблоням и не бояться, что тебя поймают».

Незаметно приблизился вечер. Я даже не обедал в тот день, но это не новость для моих родителей. У меня не было аппетита, а моей маме было с чего начать разговор вечером. Мне всегда было интересно: что, если бы я всегда обедал, не дрался с соседскими мальчишками и ничего не забывал? У моих родителей было бы, о чём со мной говорить?

Прежде чем я вошёл в дом, я посмотрел на Тсия. Каждое перо на её крыльях было своего цвета, а перья на груди…! Я даже не заметил, как это получились! Будто на её грудке все краски радуги перемешали.

– До завтра, моя Тсия! – попрощался я с птицей. – Можешь уже с утра принести мне братика или сестричку, – попросил я. – Только смотри, дворы не перепутай! Или, подожди меня, и мы с тобой вместе решим.

Я её поцеловал в нарисованные перья и пошёл домой. Как же мне хотелось, чтобы наступило завтра! Я даже не знал, кого мне хотелось больше: братика или сестричку, или просто увидеть живую птицу Тсия и поговорить с ней. Просто убедиться, что меня не обманули!

Следующим утром, в первый раз в жизни, я хотел, чтобы мои родители быстрее ушли из дома. Обычно, я не любил оставаться один. Бывали дни, что я весь день смотрел в небо в надежде найти там тучи. Я знал, что если пойдёт дождь, мама и папа будут весь день со мной. Но, сегодня всё тянулось удивительно долго, и мне казалось, что наш завтрак был самым длинным завтраком в мире. После привычных поцелуев и объяснений как кормить птиц во дворе, родители наконец ушли. Я посмотрел на свою кисточку, и попытался с ней заговорить.

– Ну, что, кисточка! Пойдём, посмотрим, кого ты мне там нарисовала! – Не дожидаясь ответа, я продолжал, – интересно, а вдруг на самом деле Тсия ожила, и сидит на заднем дворе! Братика она мне принесла или ждёт меня, чтобы выяснить, кого я хочу больше?

Кисточка смотрела на меня и ничего не отвечала. Я сжал её в своей руке, и побежал. Через минуту я оказался на заднем дворе. Там важно расхаживали куры, гуси, утки, но Тсии нигде не было видно. Ни на стене, где вчера я её рисовал, ни во дворе. Я крикнул пару раз: «Тсия, Тсия!». В ответ, только мои утки и гуси прокрякали и прокудахтали в ответ, напоминая, что хотят есть.

– Да, вы правы, – мои рисунки к вашим желудкам, не имеют ни какого отношения.

Я пошёл за зерном и хлебом! По дороге, я заглядывал под каждый кустик и на ветки всех деревьев.

– Может быть, Тсия уже улетела за моей сестричкой и хочет сделать мне сюрприз? – я улыбнулся сам себе. – Ну, тогда, я жду сестричку, – прокричал я на весь двор.

– Какая сестричка? И кто её сегодня принесёт? – Голос прозвучал у меня за спиной.

Он напоминал мамин, только ещё нежнее и мягче.

Обернувшись, я увидел птицу Тсия, стоящую на длинных ножках напротив меня. Ну, по большому счёту, какие я нарисовал ножки, на таких, она и была! Раскраска тоже моя. Каждое пёрышко отличалось друг от друга. Увидев разноцветную грудь, я рассмеялся: «Какая ты смешная!».

– Я смешная? Это ты неряшливый художник! – Тсия, раскрыла свои крылья всех цветов радуги.