Она удивилась, обнаружив, что народу на мосту непривычно мало. Нет, конечно, стражники были на местах, сестры, послушницы и воспитанники в ошейниках сновали повсюду, но из простых людей ей попадались в основном только старухи.

Верна привыкла, что весь день до захода солнца жители Танимуры толпами тянутся по мосту на остров Халзбанд, чтобы испросить у сестер совета или, на худой конец, милостыню. Многие обожали молиться во внутренних двориках Дворца Пророков: они считали обитель сестер Света священной землей. А может, им просто нравилась архитектура этих двориков.

Но сегодня здесь было на удивление пусто. Послушницы, обязанные сопровождать посетителей, тоскливо слонялись без дела. Стражники на постах увлеченно болтали, и те, что удостоили Верну взглядом, увидели лишь одну из сестер, спешащую по своим делам. Никто не отдыхал на лужайках, никто не любовался садами, а радужные брызги фонтанов не сопровождались восторженными ахами взрослых и радостным визгом детей. Даже скамейки, излюбленное место городских сплетников, и те пустовали.

Вдали били барабаны.

Уоррен ждал Верну у скалы на берегу — на месте прошлой их встречи — и в ожидании задумчиво кидал в воду камешки. Посреди реки болталась одинокая рыбацкая лодка. Услышав шаги, Уоррен вскочил.

— Верна! Я уже думал, что ты не придешь!

Верна поглядела на старика-рыболова, насаживающего на крючки приманку.

— Феба хотела узнать, каково это — быть старой и морщинистой.

— А почему она спросила об этом у тебя? — поинтересовался Уоррен, отряхивая свой лиловый балахон.

Он был искренне озадачен, но Верна только вздохнула:

— Пошли.

В городе было так же непривычно пусто, как и во Дворце. Даже на рынке не было ни души. Лавочки закрыты, мастерские не работают — везде царила непривычная тишина, нарушаемая лишь отдаленным и уже привычным барабанным боем.

Уоррен вел себя так, будто ничего необычного не происходит. Когда они свернули на узенькую пыльную улочку с покосившимися домами, Верна не выдержала:

— Да куда все подевались?! Что тут творится? Уоррен, остановившись, недоуменно поглядел на нее.

— Сегодня день джа-ла.

Она непонимающе уставилась на него:

— Джа-ла?

— Ну да, — кивнул Уоррен, не понимая, что ее так поразило. — День джа-ла. А что же еще, по-твоему... — Он осекся и хлопнул себе по лбу. — Прости, Верна. Я думал, ты знаешь. Мы уже к этому настолько привыкли, что я совершенно упустил из виду, что ты можешь не знать.

— Не знать чего? — всплеснула руками Верна.

Уоррен взял ее под руку и повел дальше.

— Джа-ла — это такая игра, соревнование. За городом, — он кивком указал направление, — в лощине между холмов, устроили игровое поле. Это было... пожалуй, лет пятнадцать—двадцать назад, когда император пришел к власти. Всем нравится эта игра.

— Игра? Ты хочешь сказать, весь город отправился глазеть на игру?

Уоррен кивнул:

— Боюсь, что так. За исключением очень немногих, главным образом стариков. Они не понимают правил, поэтому им не интересно. Но все остальные в восторге. Игра превратилась во всеобщую страсть. Детишки на улицах начинают в нее играть, едва научившись ходить.

Верна оглядела пустынную улицу.

— И в чем ее смысл?

— Я пока еще ни разу не видел, как в нее играют, — признался Уоррен. — Я редко выхожу из хранилища. Но кое-что знаю. Меня всегда интересовали игры и их роль в структуре различных культур. Я изучал древние игры, но джа-ла дала мне возможность самому проследить процесс ее врастания в культуру, поэтому я о ней немного поспрашивал. В джа-ла играют двумя командами на квадратном поле, обнесенном сеткой. В каждом углу стоят ворота, по двое у каждой команды. Игроки стараются забить «брок» — тяжелый кожаный мяч размером чуть меньше человеческой головы — в одни из ворот противника. Если им это удается, они получают очко, а второй команде приходится начинать игру снова из центра. В стратегии игры я пока не разобрался. На мой взгляд, она довольно сложная, но пятилетние детишки, похоже, осваивают ее с первого раза.

— Может, это потому, что они хотят играть, а ты — нет. — Верне стало жарко, и она развязала шаль. — Мне только неясно, что в этом такого интересного, чтобы сидеть всей толпой на солнцепеке?

— Наверное, это позволяет людям хотя бы на день отвлечься от каждодневной рутины. Игра дает им предлог поорать и посвистеть в свое удовольствие, выпить по случаю победы своей команды или напиться, если команда проигрывает. В этом участвуют все. Но, по-моему, джа-ла уделяется несколько больше внимания, чем стоило бы.

Верна, наслаждаясь прохладным ветерком, обдувающим шею, некоторое время раздумывала.

— Что ж, на мой взгляд, все это довольно безобидно.

Уоррен искоса взглянул на нее:

— Это кровавая игра, Верна.

— Кровавая?

Уоррен обошел кучу отбросов.

— Мяч очень тяжелый, а правила просто варварские. Мужчины, играющие в джа-ла, — дикари. Помимо того, что они, безусловно, должны уметь обращаться с броком, главным критерием является жестокость и сила. Редкий матч обходится без выбитых зубов и переломанных костей. Да и свернутые шеи тоже не редкость.

Верна недоверчиво на него посмотрела:

— И людям нравится на это смотреть?

Уоррен мрачно хмыкнул:

— Если верить стражникам, толпа начинает бесноваться, если нет крови, потому что, по их мнению, это означает, что команда плохо старается.

— Н-да, похоже, это не то зрелище, на которое мне хотелось бы посмотреть, — покачала головой Верна.

— Но это еще не самое страшное. — Уоррен смотрел прямо перед собой. Окна домов были закрыты ставнями, настолько ободранными, что казалось, их никогда не красили. — По окончании игры проигравшую команду выволакивают на поле и каждого игрока секут. Один удар кнутом за каждое проигранное очко. Секут их игроки команды, которая победила. Нередко игроки не выдерживают порки и умирают.

Верна, совершенно ошеломленная услышанным, молчала, пока они не свернули за угол.

— И люди остаются на это смотреть?

— По-моему, именно ради этого люди туда и ходят. Болельщики победителей вслух считают удары. Страсти прямо кипят. Народ буквально помешан на джа-ла. Порой вспыхивают беспорядки. Даже десяти тысяч солдат не всегда хватает, чтобы вовремя их пресечь. Иногда сами игроки начинают свалку. Мужчины, играющие в джа-ла, — настоящие звери!

— И людям нравится болеть за команду зверей?

— Они видят в них героев. Игроков джа-ла обожает весь город, и они непогрешимы. Законы, правила — это все не для них. Женщины толпами ходят за игроками, и игры частенько заканчиваются коллективными оргиями. Женщины дерутся друг с другом за право переспать с игроком джа-ла. Гулянка длится несколько дней.