За поворотом коридора, в курительной комнате, он нашёл сразу четыре трупа. Все мужчины, нормальные, без признаков мутаций, все в штатском, но, судя по коротким стрижкам, несомненно, сотрудники силового ведомства. Их также расстреляли в упор из автоматов.

Возле лестницы учителя снова настигло мяуканье. Животное, издававшее эти звуки, несомненно, жестоко страдало. Гризли уже не пытался убедить себя, что кричит голодная кошка. Полные тоски и боли вопли доносились снизу, как раз оттуда, куда ему предстояло спуститься. И что самое неприятное, на лестнице не горел свет.

Леонид пощёлкал выключателями. Существовали, разумеется, и иные возможности найти Железного друга. Например, отправиться за город в надежде отыскать воинскую часть. Воинскую часть найти не проблема, проблема добраться до неё живым… Или ещё вариант — поискать здесь же, в Управлении, но на верхних светлых этажах.

Такое поведение очень напоминает человека, который потерял бумажник в кустах, но ползает на коленях совсем в другом месте, под фонарём. Гризли включил фонарик и начал спускаться. На него напали, когда он находился в самой невыгодной позиции, у поворота на промежуточную площадку. Из темноты вывернула босая, очень полная, голая по пояс женщина. Кроме форменной серой юбки, из одежды на ней была только фуражка. В правой руке толстуха сжимала длинный мясницкий тесак, в левой — что-то тёмное, волнистое…

У Леонида не было времени разглядывать, но показалось, что это был человеческий скальп.

— Иди к мамочке, сынок, — толстуха растянула губы в ухмылке. — Ну-ка, живее иди к своей мамочке, непослушный мальчик!

«Она играет в кино, даже теперь она снимается в фильме», — мельком подумал Гризли, не сводя взгляда с тесака. Он направил женщине в лицо фонарь, увидел повисший на щеке глаз, замешкался и едва не угодил под удар. Тётка вдруг зарычала на кого-то, находящегося за спиной учителя.

Гризли моментально припомнилось выражение «кровь застыла в жилах». Он явственно ощутил, как в сосудах замирает кровоток. Ему показалось, что мгновение, в течение которого он разворачивался к лестнице, выставив пистолет, растянулось на несколько часов.

Позади него по лестнице крадучись спускались двое. В лохмотьях, заросшие, при каждом шаге они касались кулаками пола. Первый был вооружён штык-ножом от автомата, но держал его неловко, за лезвие. Второй нёс автомат без рожка. Видимо, частью сознания он ещё помнил, что это оружие, но забыл, как им пользоваться. Огрубевшие пальцы способны были нажимать на спусковой крючок, но мозг уже не координировал столь точные манипуляции.

Однако подобрались они почти бесшумно. Учитель вжался в стену.

— Грр-ра! — произнёс кадр с ножом и прыгнул через семь ступенек вниз.

Гризли выстрелил дважды, сначала в лицо толстой «мамочке», затем в волосатого урода с ножом. Тётку слегка передёрнуло, однако она осталась стоять на ногах. Первый морлок заверещал и сложился пополам. Второй прыгнул вниз вслед за первым, но метил он совсем не в Леонида.

Он кинулся на тётку в юбке и вцепился зубами ей в грудь. Толстуха с радостным смехом махнула тесаком и рассекла своему, «более продвинутому» по лестнице эволюции, родичу правое плечо. У женщины пулей разворотило челюсть, рука волосатого урода повисла на сухожилиях. После таких ран оба должны были если не погибнуть немедленно, то хотя бы ослабнуть. Однако оба завопили и с удвоенной силой принялись калечить друг друга. Их третий товарищ, поскуливая, ползал вокруг и норовил укусить кого-нибудь за ногу. Очевидно, пуля Леонида перебила ему позвоночник.

Гризли выстрелил ещё трижды, почти в упор, целясь в головы. Уроды затихли. Потом он добил раненого. Затем физик несколько минут приходил в себя, слушал тишину, прислонившись к ледяной стене. Рубашку и свитер можно было выжимать. Его снова вырвало, но пустой желудок выплёскивал из себя только сгустки желчи. Бетонные стены высасывали из тела остатки тепла.

Из прострации его вывел слабый, еле слышный отсюда, плач Стаса. Как ни странно, услышав мальчика, Гризли почти сразу пришёл в себя. Фонарь упал, но светил исправно. Физик добавил патронов в обойму и зашагал по ступенькам. Патронов оставалось мало. Он вынужден был признать, что не ожидал нападения в цитадели правопорядка. Двумя пролётами выше кто-то коротко заворчал.

— Сразу в голову, только в голову, — твердил он, как заклинание, гадая, сколько же ещё живых кошмаров бродит по зданию.

Если в ближайшее время он не найдёт Железного друга, возвращение на свежий воздух станет серьёзной проблемой.

На следующем этаже выяснилось, что это ещё не самый низ. Лестницу перегораживала очередная решётка, дальше царил непроницаемый мрак. Гризли осветил фонариком пылевые отложения на ступеньках и решил оставить решётку на потом. Он свернул в подвальный коридор и тут же уткнулся в следы очередного побоища. На следующем зарешеченном посту ему повезло — ключ торчал в замке. Видимо, дежурный офицер покинул место службы в бешеном темпе. За решёткой, через каждые десять метров, багровыми зрачками полыхали дежурные лампы, гораздо меньше воняло, а воздух едва достигал нулевой отметки. Здесь так же, как наверху, имелось два ряда дверей, но не деревянных, а исключительно стальных. Гризли на цыпочках подошёл к ближайшей двери и обнаружил в ней маленькое окошко, отпирающееся снаружи.

Камеры! Тюремные камеры…

— Эй, там! Ты кто такой?

Леонид едва не нажал курок. Кричавший находился за одной из стальных дверей.

— А ты кто? — вопросом на вопрос ответил физик.

— Эй, мужик, так ты не из этих? — прокричали из другой камеры. — Начальник, что там творится, наверху? Когда меня переведут? Уже неделю дожидаюсь…

— Эй, жрать хочется! — заголосили из третьей камеры. — Пожрать дайте! Совсем сдурели, голодом морить?!

— Брат, я ветеринар! Отвори, там мой котёнок болеет, слышишь?

Учитель растерялся. Выпустить из камер заключённых? А где гарантия, что они не отнимут у него Железного друга? Где гарантия, что они вообще оставят его в живых? Он уже понял, что здесь не тюрьма, а несколько камер для тех, кого привозили из настоящей тюрьмы для допросов и следственных экспериментов. И, по крайней мере, в двух камерах содержались уже не люди. Там подвывали и царапали когтями металл. Гризли вернулся назад, к развилке возле лестницы.

— Эй, стой, брат, стой…

— Землячок, не бросай нас тут…

У Гризли опустились руки. Он не мог просто так уйти и оставить их тут умирать. Наконец он принял компромиссное решение. Он вернётся к ним, когда будет не один.

Сделав такое удивительное открытие, учитель физики призадумался. В его понимании, тюрьму не следовало размещать прямо под кабинетами клерков. Пока он размышлял, слева, из-за ближайшей железной двери, его снова настигло мяуканье. Гризли потянул в сторону заслонку форточки, и почти сразу увидел того, кто издавал тоскливые звуки.

Это была не кошка. Точнее, не совсем кошка.